Пропащий   ::   Кобен Харлан

Аннотация: Он пропал много лег начал. Бесследно исчез, чтобы избежать ареста по обвинению в убийстве.

Все, даже самые близкие, уверены, что его больше нет в живых. Все смирились с тем, что он никогда не вернется.

Все, кроме его повзрослевшего младшего брата. Только он может распутать давно забытое полицией преступление и не остановится им перед чем, чтобы УЗНАТЬ ПРАВДУ, даже если ему самому это будет стоить жизни...

---------------------------------------------

Харлан Кобен

Пропащий



Посвящается Анни,

A ma vie dc cocur entier [1]



Глава 1

За три дня до смерти мать сказала мне, что мой брат жив. Это были едва ли не последние ее слова. На подробности сил уже не хватило: конец приближался, и морфий, зажавший сердце в тиски, не давал ей вздохнуть. Прошлогодний загар сменился болезненной желтизной, глаза глубоко запали. Мама почти не просыпалась. Фактически после того разговора у нее был только один светлый момент — если это на самом деле было просветление, в чем я сильно сомневаюсь. И я успел лишь сказать, какая она замечательная мать, как я люблю ее, и попрощаться. Мы ни разу больше не говорили о брате. Хотя, конечно же, думали о нем — так, будто он тоже сидит у ее постели.

«Он жив» — только это она и успела сказать. И я не знал, стоит ли этому радоваться.

* * *



Мы похоронили ее четыре дня спустя.

Потом все вернулись домой, чтобы сидеть шиву. Отец, мрачный как туча, находился в гостиной, лицо его побагровело от бешенства. Я был, конечно, рядом с ним. Моя подружка Шейла держала меня за руку. Здесь же сидела моя сестра Мелисса, прилетевшая из Сиэтла вместе со своим мужем Ральфом. Тетя Сельма с дядей Мюрреем нервно прохаживались взад и вперед.

Больше не пришел никто.

Даже венок прислали только один. Правда, гигантских размеров и очень красивый. Шейла улыбнулась и сжала мою руку, увидев визитную карточку. Там не было ни слова, лишь картинка: крест в квадрате.

Отец то и дело поглядывал в окно — то самое, что за последние одиннадцать лет дважды разбивали из духового ружья.

— Сукины дети! — бормотал он сквозь зубы и начинал вновь перебирать имена тех, кто мог прийти и не пришел. — Боже мой! Уж Бергманам-то следовало бы явиться, черт их побери!

Затем он закрывал глаза и отворачивался от окна; гнев с новой силой начинал пожирать его изнутри, смешиваясь с горем. Я уже не мог это видеть.

Еще одно предательство... Как много их было за последние десять лет!

Мне не хватало воздуха. Я встал, и Шейла озабоченно подняла глаза.

— Пойду пройдусь, — тихо сказал я.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Не стоит.

Шейла кивнула. Мы были вместе почти год, и я еще не встречал никого, кто был бы так точно настроен на мою довольно нетривиальную волну. Я снова ощутил теплое пожатие ее руки.

Перешагнув через дверной коврик с жесткой искусственной травой и пластиковой ромашкой, я пошел не торопясь вверх по Даунинг-плейс, застроенной отупляюще однообразными домами с алюминиевой отделкой в стиле начала шестидесятых. Я по-прежнему был одет в темный костюм, от которого, казалось, чесалось все тело. Озверевшее солнце палило как печка, и у меня промелькнула сумасшедшая мысль — такой день как нельзя лучше подходит для того, чтобы умереть и разложиться. Перед глазами вдруг возникло лицо матери, ее улыбка, освещавшая все вокруг. Так она улыбалась когда-то. До того, как все случилось.

Нет, об этом лучше не думать...

Я знал, куда иду, хотя не признался бы в этом даже самому себе. Меня что-то тянуло туда — некая непонятная сила. Кто-нибудь счел бы подобное желание мазохизмом. Не думаю — просто мне захотелось посмотреть на место, где все кончилось.

Шум и краски летнего пригорода наваливались на меня со всех сторон. Дети проносились мимо на велосипедах.