Мазепа   ::   Костомаров Николай

Орлов в своем письменном докладе поддерживает просьбу Костомарова, попутно сообщая, что «из лиц, прикосновенных к тому же обществу, коллежский регистратор Гулак, который был главною причиною составления общества, а также чиновники Бслозерский и Кулиш, не менее Костомарова виновные, уже получили всемилостивейшее прощение» [15] . На этом документе Александр II карандашом наложил резолюцию «согласен». Но это сравнительно быстрое удовлетворение просьбы Костомарова все же еще не означало предоставления полной свободыдеятельности, так как А. Ф. Орлов, сообщая министру внутренних дел Д. Г. Бибикову о решении царя, предупредил, что Костомарову не разрешается служить «по ученой части». Итак, освобожденный от надзора Костомаров в декабре 1855 г. выехал в Петербург. В это же время он предложил редактору «Отечественных записок» свою работу «Век царя Алексея Михайловича», но цензор журнала потребовал справку о снятии запрещений на сочинения Костомарова, наложенных еще в 1847 г. Костомаров в январе 1856 г. обратился с просьбой о разрешении публикации этой статьи в III отделение и получил разрешение на публикацию с резолюцией Л. В. Дубельта: «Только строго цензировать» [16] .

Из крупных работ Костомаров публикует в 1856 г. в «Отечественных записках» свою работу «Борьба украинских Козаков с Польшею в первой половине XVII века до Богдана Хмельницкого», а в 1857-м — «Богдан Хмельницкий и возвращение Южной Руси к России». Эти исследования знакомили широкий круг русской читающей публики с яркими страницами истории братского народа, утверждали неразрывность исторических судеб двух славянских народов. Они явились также заявкой на дальнейшее развитие украинской тематики.

Но и в области русской истории Костомаров продолжал заниматься ранее не исследованными проблемами. Так, в 1857—1858 гг. «Современник» печатает его работу «Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях», а в 1858-м появляется на страницах «Отечественных записок» его знаменитый «Бунт Стеньки Разина» — произведение остроактуальное в условиях назревавшей первой революционной ситуации в России.

Но оставалась еще одна преграда его научно-педагогической деятельности. 27 сентября 1857 г. Костомаров пишет новому начальнику III отделения В. А. Долгорукову: «Не сознавая в себе ни охоты, ни способностей к гражданской службе и притом занимаясь с давнего времени отечественной историею и древностями, я желал бы вступить снова в ученую службу по ведомству Министерства народного просвещения… Если милость государя императора, освободившая меня от надзора, не отменяет прежнего высочайшего повеления в бозе почившего государя императора о недопущении меня к ученой службе, благоволите, ваше сиятельство, повергнуть к стопам всемилостивейшего государя императора мою всеподданническую просьбу о даровании мне права вступить в ученую службу по ведомству Министерства народного просвещения» [17] . Князь Василий Андреевич уже 8 октября распорядился переговорить по этому поводу с министром народного просвещения, последний же счел «неудобным допущение Костомарова служить по ученой части, разве только библиотекарем» [18] .

Между тем совет Казанского университета в 1858 г. избрал Костомарова профессором; как следовало ожидать. Министерство народного просвещения не утвердило это избрание. Однако в 1859 г. попечитель Петербургского учебного округа ходатайствовал о назначении Костомарова исправляющим должность ординарного профессора российской истории Петербургского университета, о чем свидетельствует отношение товарища министра народного просвещения В. А. Долгорукову. Последний сообщил, что для этого требуется высочайшее разрешение, которое, очевидно, было получено, так как в справке III отделения от 24 ноября 1859 г.