Меттерних (Кучер европы - лекарь революции)   ::   Берглар Петер

Осенью 1794 года двадцатиоднолетний Меттерних впервые прибыл в Вену отпрыск пострадавшего от революционных войск рода, сын министра без портфеля; психологический выбор курса будущего государственного деятеля уже сделан, и для понимания его большое значение имеет то, что здесь отсутствовало позитивное юношеское переживание революции, которое имело место у таких его наиболее выдающихся современников, как Новалис, Фихте, Фридрих Шлегель, Геррес, Бетховен, а также "переживание обращения" к консерватизму. Меттерних не испытал драматических духовных и душевных переживаний, свойственных воодушевленным революцией немецким поэтам, философам и политикам, которые, пережив болезненный отход от своих иллюзий, стали представителями великого романтически-консервативного встречного движения в первой трети XIX века. На основании личных переживаний он с самого начала испытывал отвращение к революции. В этом отношении он рано состарился, быстро устал, и именно из-за этого он был отделен от своего поколения глубокой пропастью, пусть даже и скрытой.

По обычаю своего времени он женился на той, кого определили родители, которые делали выбор с точки зрения карьеры. Благодаря браку с графиней Элеонорой Кауниц (1775-1825 годы), внучкой великого государственного деятеля Австрии, дочерью принцессы Оттинген-Шпильберг, он получил доступ в самый узкий круг десяти или двенадцати семей, занимавших "bel etage" габсбургской империи. В браке, заключенном 29 сентября 1795 года в Аустерлице, любовь не принималась в расчет; но с умной, очаровательной, богатой женщиной девятнадцати лет можно было прекрасно жить. Такт, хорошее воспитание, аристократическое savoir-vivre старого режима вполне компенсировали недостаток любви и верности. Неудивительно, что после такого брака политическая и дипломатическая карьера молодого супруга повернула вправо. После Раштаттского инцидента, где он был второстепенной фигурой без какого-либо влияния, в 1801 году Меттерних прибыл в Дрезден в качестве австрийского посла, это была его первая должность, не слишком значительная, зато самостоятельная.

Ему было 28 лет, юность осталась позади, он стоял в начале пути, который вел круто вверх и в течение восьми лет сделал его руководителем внешней политики империи. Если бы в этот момент, находясь, так сказать, рядом с ним, мы могли бы оглянуться кругом, то увидели бы Европу в состоянии непрерывного глубочайшего брожения: революция у западного соседа, которая разрушила тысячелетнее феодальное общество, превратилась в военную диктатуру, которой окрепшая благодаря революции и сытая буржуазия добровольно покорилась, устав от страха и неуверенности, надеясь на то, что "твердая рука" гениального молодого диктатора гарантирует мир, спокойствие, безопасное пользование нажитым. Карта Европы изменилась: область господства Франции распространилась до Рейна, который стал теперь ее восточной границей, и включала Нидерланды, Швейцарию, большую часть Италии. Однако политическая аморальность и жажда захватов были характерны не только для революционной Франции, но и для старых европейских монархий: без войны, просто путем разбойничьего сговора, Россия, Пруссия и Австрия поделили между собой несчастную Польшу (1772,1793,1795 годы). Почти десятилетие Австрия участвовала в различных коалициях против Французской республики - для себя и для империи, которая ей скорее мешала, чем помогала; несмотря на отдельные успехи, это был путь от поражения к поражению, и он не кончался еще много лет.