Прощай, друг   ::   Жапризо Себастьян

По знаку Мелутиса один из полицейских отодвигает фотопанно "Все вместе" и опускает рубильник, разблокирующий бронированную дверь. Внутри бетонной коробки, закинув ногу на ногу, обхватив сцепленными руками колено, опустив голову, совершенно неподвижный, на полу сидит Пропп. Мелутис резким кивком указывает на него Баррану. - У вас есть что порассказать друг дружке! Пропп на мгновение поднимает глаза и снова принимает позу ожидания. Его лицо ничего не выражает. - Кто это! - спрашивает Барран. - Тот, с кем ты говорил по телефону, - с досадой отвечает Мелутис. Барран равнодушно качает головой и спокойно выходит в коридор. - Вставай, - командует Мелутис Проппу. С кошачьей гибкостью, не касаясь пола руками, легионер поднимается на ноги. Насмешливо улыбаясь он смотрит на старшего инспектора и обводит пальцем вокруг, указывая на стены бетонной коробки. - Не трудись искать мои отпечатки пальцев их тут нет. - Уж не думаешь ли ты, что я способен на такое? - Вот именно, что думаю, - ухмыляется Пропп. Мелутис делает своим людям знак войти в хранилище к пропускает их. Пока на Проппа надевают наручники, старший инспектор подходит к Баррану, который ждет, прислонясь спиной к стене коридора, и обращается к медику доверительным, чуть ли не дружеским тоном. - Раз уж теперь это не имеет значения, доктор, вы вполне можете признаться мне, что были вместе с ним. - Чтобы испортить ему биографию? - иронически спрашивает Барран. Старший инспектор, не в силах сдержаться, повышает голос! - Чтобы открылась правда! Барран достает из кармана спичечный коробок и играет с ним, наслаждаясь ожиданием полицейского. Потом произносит: - Правда в том, что я был один. Иначе я сказал бы вам, уж будьте уверены. Мелутис недобро смотрит на него. В этот момент из хранилища в наручниках выходит легионер. Обернувшись, он выхватывает окурок изо рта сопровождающего его полицейского. С этим потухшим окурком в зубах он идет по коридору своей легкой, пружинящей походкой, не глядя на Баррана с Мелутисом. Когда он проходит мимо Баррана, тот чиркает спичкой и, тоже не поднимая глаз, протягивает ему огонек. Пропп останавливается у зажженной спички, склоняется к ней. В своих скованных руках он на короткий миг, нужный для того, чтобы прикурить сигарету, задерживает руку Баррана. И все. Он продолжает свой путь под конвоем полицейских. С настороженностью охотника Мелутис поочередно смотрит на того, кто уходит, и на того, кто остается, пытаясь уловить хотя бы взгляд - просто взгляд, который укрепил бы его в уверенности относительно их сообщничества. Но они не глядят друг на друга. Пропп уходит по коридору, пересекает перекресток, останавливается у лифтов. Он сгорает от желания обернуться У него такое же напряженное лицо, как и у медика, который тоже запрещает себе повернуть к легионеру голову и стоит у стены, глядя в пол и прислушиваясь к уходящим из его жизни шагам. Барран слышит, как двери лифта закрываются, и он уходит наверх. Тогда он вдруг обращает к Мелутису оскаленное, как у хищного зверя, лицо, выражающее и горечь, и надежду, и непокорство одновременно, и под изумленным взглядом ничего не понимающего старшего инспектора теперь, когда все завершилось, уже он издает клич Проппа: - Йеа-а-а!

***

И знаете что? Мелутис как в воду глядел. Спустя некоторое время они встретились и начали все снова. Только на этот раз сейф оказался полон, и у них получилось.

Париж, июнь 1967г.