Нарушение правил или Еще раз и Шерлок Холмс, и Зигмуд Фрейд, и многие другие   ::   Мазин Виктор Аронович

Несколько времени, но недолго он задумчиво смотрел на свою мускулистую руку, испещренную бесчисленными точками прошлых инъекций. Потом вонзил острие и откинулся на спинку плюшевого кресла, глубоко и удовлетворенно вздохнул». [51]

Эта история конца прошлого века – при всех различиях – повторяется в биографии литератора-доктора Конан-Дойля и доктора-литератора Зигмунда Фрейда. [52]

Итак, Шерлок Холмс «вонзил острие и откинулся на спинку плюшевого кресла». Не оказывается ли в результате вся остальная история лишь его галлюцинозом? Впрочем, вопрос этот применительно к литературе, к области фантазии оказывается пустым. Таким же оказывается и вопрос о реальности и фантазийности применительно к психоанализируемому событию. К такому выводу приводит Зигмунда Фрейда отказ от теории раннего соблазнения (1897 г.) через пару лет после стремительной истории с кокаином.

Употребление наркотиков – нарушение правил, уход от отцовского принципа социализирующей реальности к материнскому принципу удовольствия. Более того, это нарушение нормы, полагаемой традицией: «Наше общество в качестве веществ, вызывающих эйфорию выбрало алкоголь, кофеин и никотин, хотя алкогольные психозы отнюдь не безвредны. Мы выбираем наши яды на основе традиции, а не на основе фармакологических данных. Общественное мнение определяет, какие наркотики дозволены и приписывает химическим препаратам моральные качества». [53]

Уход от Закона отца – вторичная сепарация. Если первая сепарация – отделение отцом ребенка от матери – была необходима «во благо» социализации, то вторая это десоциализация и ресоциализация: кокаин облегчает Фрейду общение с Шарко, а Холмсу помогает пережить отсутствие дела, отсутствие возможности погрузиться в сферу абстракции, в империю умозрительных конструкций – «представлений, умозаключений, воспоминаний» – уйти от «унылого, однообразного течения жизни», анестезировать боль, причиняемую реальностью, [54] выйти из темной ночи меланхолии, приступы которой захватывают и Фрейда, и Холмса. Именно при меланхолии и неврастении (помимо зависимости от морфия и алкоголя, истощения, пищевых расстройств, сифилиса и др.) рекомендует Фрейд прием кокаина. «Холмс лечился от тоски и приступов меланхолии кокаином; когда же на его работу начинали действовать побочные эффекты, он этот препарат принимать прекращал; затем, после того, как он побывал вне вызывающего паранойю мира, то вернулся в Лондон к своим делам, и достиг вершины своей славы уже без наркотиков, если не считать табак». [55] Фрейд также достигает зенита своей славы уже без так называемых наркотиков, лишь табак остается его непреодоленной зависимостью, когда он переезжает в Лондон. Тот факт, что кокаин – а не только работа, связанная с навязчивым анализированием, работа детектива, работа аналитика – способен вызвать параноидный психоз был известен Фрейду. Об этой особенности он пишет в письме Ференци в 1916 году. Впрочем, и прекращение приема кокаина может вызвать параноидный психоз. Кокаин – фармакон, лекарство и яд: он «представляет особый интерес, так как его воздействие служит как моделью болезни, так и моделью терапии». [56]

Атака/защита, преследователь/преследуемый сталкиваются в сцене преступления, преступник против детектива, аналитик против пациента.

И вновь за работу: «Он стряхнул с себя навеянные наркотиками туманные грезы и бился над какой-то новой загадкой» [57] Работа также может отринуть принцип реальности в пользу принципа удовольствия – работа может быть гомологична наркотику: «Для меня напряженная работа, обилие дел подобны своеобразному наркозу… Погружаясь в мир науки, я отвлекаюсь от грустной действительности».