Один в Антарктике   ::   Биллинг Грэм

Пешком, таща за собой санки с походным снаряжением, продовольствием и приборами, они достигли места, где магнитная стрелка, подвешенная на горизонтальной оси, стоит вертикально, а горизонтальная составляющая магнитного поля равна нулю.

Южный магнитный полюс оказался на Земле Адели, на расстоянии не более полутора километров от дома на мысе Ройдс. В этом, также очень трудном походе участвовал молодой австралийский ученый Д. Моусон, посвятивший всю свою жизнь исследованию Антарктики и получивший на этом поприще широкую известность.

Все в доме напоминает Форбэшу о людях, живших здесь полвека тому назад: комната, в которой уединялся глава экспедиции Э. Шеклтон, спальные мешки, сохранившие запах пота, посуда и остатки продуктов с этикетками 1906 года. Сам дом давно уже объявлен историческим памятником, и Форбэшу, кроме выполнения научной программы, вменено в обязанность быть его хранителем.

За полвека многое изменилось в Антарктике. В тридцати километрах от дома Э. Шеклтона с 1956 года существует база американской антарктической экспедиции - Мак-Мёрдо; годом позже в трех километрах от нее новозеландские полярники открыли свою научную станцию - Скотт. С этой станции и прибыл на мыс Ройдс Форбэш. В Антарктику из Новой Зеландии он был доставлен за несколько часов на современном турбовинтовом самолете.

Близость крупной антарктической базы, на которой летом скапливается более тысячи человек, чувствуется в домике на мысе Ройдс. Сюда доносится гул самолетов, приземляющихся и взлетающих с аэродрома Мак-Мёрдо, мимо мыса проходит караваи кораблей, который ведут мощные современные ледоколы, к историческому домику прилетают на вертолете вездесущие корреспонденты. Форбэш снабжен радиостанцией и ежедневно связывается со станцией Скотт. Получает и отправляет письма в Новую Зеландию.

Однако в переживаниях Форбэша преобладает чувство гнетущего одиночества. В течение долгих пяти месяцев он прикован к домику на мысе Ройдс. Прикован чувством долга, необходимостью выполнить обширную программу научных наблюдений за колонией пингвинов Адели, приходящих сюда каждый год с севера, со стороны открытого океана. А это нелегко. Нелегко жить одному столь долгое время, а тем более в Антарктиде.

Описания пингвинов и их злейших врагов - поморников исключительно интересны. Здесь чувствуется счастливое сочетание несомненного литературного таланта автора с профессиональными знаниями ученого.

Изучение птиц Южной полярной области, которое ведется и участниками советских антарктических экспедиций, вызвано не просто праздным интересом. Это необходимо для решения не только ряда биологических проблем, но и вопросов, связанных с палеогеографией и современной географией Антарктики.

Книга читается с большим интересом, и нам кажется, что она будет иметь успех у широких кругов советских читателей.

1

Когда вертолет улетел и шум его двигателей превратился в едва осязаемое барабанными перепонками колебание воздуха, Форбэш ступил в середину выложенного из камней круга. Он глядел на курящуюся громаду Эребуса и молил ниспослать ему удачное лето. Взамен он обещал быть честным, добросовестным. И камни эти, выкрашенные желтой краской, которая местами полиняла и стерлась от снега и вулканической пыли, приносимой метелями от мыса Ройдс, как-то сразу показались ему надежным убежищем. И оставлять это убежище он не решался. Потрясенный ледяным безмолвием, окружившим его, он вдруг представил, что у ног его расстилается ковер травы, а камни - это вовсе не камни, а коровьи лепешки или грибы. Тишина. Черно-белый мир был недвижим и казался одушевленным: над горой Эребус гигантскими валами вздымались и падали клубы дыма.

Выложенный из камней круг, служивший посадочной площадкой для вертолетов, находился на вершине невысокого холма, между бухтой Черный ход и самим мысом.