Океан и кораблик   ::   Мухина-Петринская Валентина Михайловна

Назначение я получила и была уже "не своя".

Тогда я пошла на курсы полярных работников, где чувствовала себя как дома. Узкая тропинка между бронзовыми стволами сосен (всегда-то я бежала по ней бегом, торопилась), милый моему сердцу небольшой дощатый домик... Зимой Кучино всегда засыпано снегом, как в песне: "кругом снега, хоть сотни верст исколеси".

Я очень обрадовалась, застав Арсения Петровича - преподавателя радиодела. Он уже старый, но душа у него молодая. С ним легко, интересно. Все курсанты просто влюблены в него. А как он захватывающе рассказывает! Ему есть что рассказать. Бывалый человек. Всю свою жизнь он провел на Севере. Был радистом на ледорезе, в легендарном походе. Участвовал в спасении челюскинцев...

Арсений Петрович Козырев очень добрый человек. Взять хоть, к примеру, меня; ведь я училась в техникуме (и то заочно), а не на курсах. Приобретала специальность метеоролога. Но я захотела на всякий случай - мало ли что в жизни бывает - освоить профессию радиста. Меня поначалу просто выгоняли с курсов, стоило мне приоткрыть дверь. Обзывали нахальной девчонкой. Пока не вступился за меня Козырев. Он сам и научил меня радиоделу.

Сначала, конечно, проверил меня на слух и передаче на ключе азбуки Морзе. Я уже умела работать с передатчиком. От отца научилась - это было его хобби.

Арсений Петрович помог мне и с распределением. Меня могли послать куда угодно, хоть в Калугу или Рязань, даже под Москвой оставить. Сначала и распределили в Долгопрудный. Но я хотела только на океан - Камчатка или Командоры. И Арсений Петрович помог. У него же знакомства по всему Северу. Так я получила назначение на Камчатку. Городок у океана, рыбачий городок Бакланы. Там есть научно-исследовательская морская экспериментальная станция.

Я еще раз от души поблагодарила Арсения Петровича. Мы сели в пустой учительской у раскрытого окна.

- Когда выезжаешь? - спросил Козырев.

- На следующей неделе. Билет уже купила.

- Самолетом?

- Нет, поездом. Хочу посмотреть Сибирь хоть из окна. Вдоль Байкала, говорят, поезд четыре часа идет. А до Владивостока целых девять суток. И пароходом. Японское море, пролив Лаперуза... Океан!.. Арсений Петрович, ведь я никогда еще не видела океан.

- Понимаю. Я закурю.

Пока он закуривал, я разглядывала его. Козырев заметно похудел. Морщинистые щеки запали, карие глаза потускнели. Что-то грызло нашего Арсения Петровича. И я догадывалась, что именно... Сын.

- Слушай, Марфенька, скажи... Мой Сережка опять к тебе сватался?

- Арсений Петрович, я не виновата.

- Знаю. Ты опять ему отказала?

- Да.

- Гм. Он сегодня придет звать тебя к нам. Жена хочет с тобой увидеться. Ты приходи. Надо же проститься. И... поговорить.

Я расстроилась. Но отказать Козыревым я не могла. Они сделали мне много добра. Когда мой отец болел - такой тяжкой болезнью,- они помогали нам, доставали редкие лекарства. Мне бы очень хотелось отплатить им добром. Я бы все для них сделала, кроме одного - выйти замуж за их сына.

- Ну почему у нас с Аннетой Георгиевной такой сын? Я без конца задаюсь этим вопросом.

- Но Сережа совсем неплохой. Он добрый.

- Добрый? Гм, не знаю... Он лентяй. Злокачественно ленив, Вечно валяется на кровати с книжкой. Преимущественно английская фантастика. Для этого его учили языкам!..

- Должно быть, большое удовольствие прочесть Рэя Бредбери в подлиннике.

- При таких способностях - бросить университет! Мог бы стать ученым... А он предпочел быть шофером такси. Мать - доктор наук, сын - шофер. Вся надежда была на армию. Думали, там перевоспитают. А он весь срок в военном оркестре отличался. Его с детства учили игре на рояле. Когда бросил университет, мы уговаривали его поступить в консерваторию. Отказался наотрез. Я, говорит, и без консерватории могу устроиться в любой оркестр.