Операция Дженифер   ::   Черкашин Николай

За всю мою тридцатилетнюю службу я не переживал ничего более горестного... Да, я отправлял ПЛ-574 в тот последний, роковой для нее поход. Я не хотел этого и убеждал начальство, чтобы вместо 574-й отправили другой корабль.

30 ноября 1967 года подводная лодка капитана 2 ранга Кобзаря вернулась с боевой службы. Не прошло и двух месяцев, как лодку снова стали готовить к выходу в море. Офицеров высвистали из отпуска, люди не успели отдохнуть, механизмы, измотанные суровым плаванием в осеннем океане, толком не отладили - и снова в поход.

Но командир эскадры контр-адмирал Я.Криворучко слушать меня не стал. На него наседал командующий подводными силами ТОФ вице-адмирал Г.К.Васильев. Георгий Константинович, как старый подводник с фронтовым еще опытом, не мог не сознавать всей авантюрности такого выпихивания корабля в зимний океан. Но на него давил комфлотом адмирал Амелько, а на того главнокомандующий ВМФ Адмирал Флота Советского Союза С.Г.Горшков: выйти в море не позднее 24 февраля. В очередной раз обострилась международная обстановка, и Брежнев пытался грозить американцам отнюдь не ботинком с трибуны ООН. Он требовал от флота быть готовым к войне.

Вот такая роковая цепочка. Нас и без того лихорадило: в условиях камчатской отдаленности очень сложно организовать нормальную боевую службу со своевременным ремонтом кораблей, с плановым отдыхом экипажей. Чуть что - и сразу ссылка на высшие интересы государства.

Сами же помните то время: "Надо, Федя!" И хоть умри, а сделай. Все от сталинской установки шло - любой ценой. Вот и расплачивались жизнями...

Надо еще вот что сказать. Атомный флот только-только вставал на ноги, и потому флотоводцы по указанию Брежнева, стремясь к господству в Мировом океане, выжимали из "дизелей" все, что могли.

Наверное, вы думаете, что я пытаюсь переложить свою ответственность на плечи начальства. Нет, все, что мне полагалось, я получил сполна, а вот вы, пытаясь понять, кто виноват в гибели подводной лодки, должны учитывать все обстоятельства этой трагедии. Все!

Но ведь всех-то мы и не знаем. Не знаем до сих пор, что произошло на самой лодке. Капитан 1 ранга Кобзарь был толковым командиром. Но подводило его зрение - близорукость. Очки же не носил. Может быть, даже это сыграло какую-то роль. Не знаю. Порой любая мелочь становится в море роковой.

Выходили они 24 февраля 1968 года. Кстати, и "Комсомолец" тоже отправился в свой последний поход 24 февраля. Может, день такой несчастливый?

Настроение у многих было подавленное. Кто-то бросил на прощание: "Уходим навсегда".

В общем, вышли они из бухты... с французского ее название переводится как "могила". Спустились на юг до сороковой параллели и двинулись вдоль нее на запад.

На двенадцатые сутки у них что-то случилось. 8 марта Кобзарь на связь не вышел. По гарнизону сразу же прошел слух. Жены сбежались к штабу. Я успокаивал их и день, и другой, и третий... Много врал. Они верили, потому что хотели верить, но сердце-то подсказывало им точнее всякой аппаратуры беда.

...Жена Кобзаря долго не выходила замуж. Все ждала.

Сейчас в Москве живет...

А экипаж дружный был. Они даже что-то вроде гимна своего под гитару пели:

Недолго нам огни мигали,

Их затянул ночной туман.

Дремали чайки, сопки спали,

Когда мы вышли в океан...

Голос у Дыгало задрожал, глаза повлажнели, но он все же досказал песню до конца.

...И чайки сразу не поверят,

Когда в предутренний туман

Всплывем вдруг мы могучим зверем,

Подмяв под корпус океан.

- А вот получилось, что океан подмял их под себя.

Глубины в той впадине аж за пять километров...

И он замолчал.

Дозвонился я и еще до одного моряка - капитана 1 ранга в отставке Николая Владимировича Затеева. Затеев - бывший северянин, командовал первым советским атомным подводным ракетоносцем.