Пять лет замужества. Условно   ::   Богданова Анна

Анфиса, бросив в могилу последнюю горсть ледяного песка, крикнула на всё кладбище:

– Пока, тётя Варя! Мягкой тебе посадки! – этот, кстати, возглас тоже был последней волей покойной. Так что Анфисе не в чем было себя упрекнуть.

– Я перед ней ни в чём не виновата! – со злостью воскликнула она, когда чемодан повёл себя в высшей степени скверно – он выплюнул кожаные светло-коричневые перчатки с мохеровым ярко-красным джемпером и щёлкнул, закрыв пасть, чем напомнил Анфисе того самого семиметрового крокодила, который тридцать лет назад так же щёлкнул зубами, лишив пятилетнюю Фису матери (родной сестры Варвары Михайловны, ныне почившей).

Анфиса осталась без мамы в пять лет, именно в тот момент, когда аллигатор, живший неизвестно сколько на острове Мадагаскаре, точнее, на территории Малагасийской республики, куда Елена Михайловна Распекаева отправилась в качестве герпетолога, оставив малолетнюю дочь на руках у сестры, зевнул, широко раскрыв пасть свою с постоянно обновляемыми зубами и, вероятнее всего, случайно, находясь в полусне, проглотил маленькую хрупкую женщину, сделав таким образом пятилетнюю девочку глубоко несчастной. Как там было всё на самом деле – точно никому неизвестно, налицо лишь факт – Елена Михайловна Распекаева не вернулась из экспедиции на остров Мадагаскар, а коллеги объяснили её отсутствие именно таким образом.

Если свою бедную мать Анфиса помнила достаточно туманно, но всё же то какие части тела в отдельности всплывут перед глазами, то запах польских духов, которыми родительница любила пользоваться – кажется, назывались они «Быть может», то вспыхнет перед ней пламенем тициановая копна волос безвозвратно исчезнувшей мамы, то отца она не помнила вовсе. Ни его образа, ни запаха, ни тёмно-каштановой шевелюры, которую героиня, несомненно, унаследовала от него, ни силуэта, склонённого над детской кроваткой, ни голоса – ничего.

Это может показаться удивительным, неправдоподобным даже, но он тоже исчез при самых что ни на есть загадочных обстоятельствах. И так же, как в случае с матерью, к Варваре Михайловне явились коллеги отца – лётчики сельскохозяйственной авиации – и поведали ей совершенно невероятную историю о том, как Григорий Распекаев три дня без передышки трудился на ниве авиационного способа обработки полей, раскинувшихся между деревнями Горшково, Клячкино и Срыкино. Четвёртый его рабочий день был уж на исходе, когда откуда ни возьмись засвистел ветер, поднял песок с карьеров, небо потемнело почти как ночью... И в этой кромешной тьме, в пелене песка Як-12, на котором Анфисин отец проработал четыре года – он, можно сказать, прирос к стальной, ставшей ему родной машине (здесь уместно будет сравнить Григория Распекаева с всадником на любимом коне или ещё лучше кентавром каким-нибудь), борясь с вредителями, разбрызгивая и распыляя пестициды над необъятными русскими просторами, взмыл ввысь, затарахтел в последний раз, взревел и... пропал во мраке разбушевавшихся небес.

Григория с его верным ЯКом-12 искали три дня и три ночи, но так ничего и не найдя, коллеги отчаялись и отправились к сестре съеденной уже к тому времени аллигатором на острове Мадагаскар супруги героя полей Варваре Михайловне. Они сказали, что между деревнями Горшково и Срыкино произошло странное природное явление – не то ураган, не то тайфун, не то буря, что впрочем, одно и то же.