Полет бумеранга   ::   Дроздов Николай Николаевич

После чая заведующий департаментом профессор Энтони Барнетг провёл меня в комнату на первом этаже с окнами во внутренний дворик. На двери уже висит табличка: «Доктор Н. Дроздов». В комнате пишущая машинка с латинским шрифтом, все необходимые писчебумажные принадлежности, телефон.

— Номер вашего телефона будет опубликован в справочнике телефонов университета через пару недель, — говорит профессор. — Скажите, пожалуйста, что вам ещё требуется, и мы постараемся все сделать.

— Благодарю вас за любезный приём. Комната очень удобная. Но раз уж вы предлагаете, то выскажу вам сразу просьбу: нельзя ли мне получить также пишущую машинку с русским шрифтом?

— Это — славянский шрифт? Гм, — смущённо запинается профессор. Видно, что мой вопрос ставит его в тупик. — Мы сделаем всё возможное, — решительно добавляет он. (Следует заметить, что через два дня я уже обнаружил на своём столе пишущую машинку с русским шрифтом.)

Распрощавшись с профессором, оглядев комнату, иду в коридор — осмотреться.

Интересно, кто же из сотрудников соседствует со мной? Рядом две комнаты подряд с надписью: «Опасно, радиация!» Приятное соседство, нечего сказать! А следом за этими комнатами вижу надпись на двери: «Доктор Уилкокс». Ну что ж, и то хорошо — значит, к гостям с Востока и с Запада они относятся одинаково «бережно».

В конце рабочего дня забегает доктор Николас и отвозит меня в «Университетский дом». Ложусь немного отдохнуть перед ужином и… просыпаюсь в девять часов вечера. Ужин уже кончился. Совершаю ознакомительную прогулку по общежитию. Здесь есть читальня с газетами и журналами, кофейная комната — даже поздно вечером можно налить себе чашечку кофе. В музыкальном салоне хороший выбор пластинок — от классики до песен австралийских аборигенов. Есть и телевизионная комната — там можно послушать новости, нечто подобное нашей программе «Время».

К ночи поднялся сильнейший ветер, даже стекла дрожат под его напором. Кроны деревьев едва выдерживают порывы. «А за окном шумят эвкалипты» — с этой мыслью я засыпаю.

ПЕРВОЕ УТРО



В восемь утра выхожу из своей комнаты в общежитии — и в тот же момент открывается соседняя дверь. На пороге появляется высокий розовощёкий старик в очках, со слуховым аппаратом. От него пахнет целым букетом лекарств. Мне даже кажется, что он специально сторожил меня, чтобы познакомиться.

— Меня зовут Рон Бейнбридж, — представляется он, — я статистик из Мельбурна, в университете я работаю на мощной ЭВМ, такого класса машин у нас в Мельбурне пока нет.

После завтрака Рон Бейнбридж приглашает меня в свою комнату и показывает серию туристических карт, а также книгу о птицах с прекрасными иллюстрациями. Оказывается, мистер Бейнбридж — заядлый турист, много ездит по стране и особенно интересуется птицами, знает названия многих видов и по-английски, и по-латыни, хорошо различает их в природных условиях.

Попрощавшись с общительным соседом, отправляюсь в первую самостоятельную экскурсию по городу.

У самого входа в общежитие прыгают с весёлым чириканьем самые заурядные домовые воробьи.

До центра города можно идти через лужайки с отдельно стоящими деревьями, мимо площадок для крикета, теннисных кортов. Тротуаров вдоль автомобильных дорог нет, тропинки пересекают зелёные лужайки в разных направлениях. Пешеходов почти нет, машин тоже немного — сегодня суббота.

Впереди торгово-административный центр города. Асфальт вытесняет зелёную траву, зато вдоль улиц появляются тротуары. Сегодня здесь всё словно вымерло, как в фильме «Земляничная поляна» Бергмана. Лишь вдали видны отдельные фигуры пешеходов. Хочу спросить, как пройти к книжному магазину, пытаюсь догнать идущего на доступном расстоянии человека, но… в последний момент он скрывается в подъезде дома.