Полное собрание сочинений. Том 03   ::   Сталин Иосиф Виссарионович

И если в ходе этих кризисов успех каждый раз оказывается на стороне империалистической

буржуазии, если после каждого “разрешения” кризиса рабочие и солдаты оказывались

обманутыми, а коалиция в той или иной форме — всё же сохранившейся, то это объясняется

не только высокой организованностью и финансовой мощью империалистической буржуазии,

но и тем, что колеблющиеся верхи мелкой буржуазии и их партии эсеров и меньшевиков,

пока ещё ведущие за собой широкие массы мелкой буржуазии нашей вообще мелкобуржуазной

страны, каждый раз становились “по ту сторону баррикады”, решая борьбу за власть

в пользу кадетов.

Наибольшей силы достигла коалиция с кадетами в июльские дни, когда члены коалиции

выступили единым боевым фронтом, обратив своё оружие против “большевистских” рабочих

и солдат.

Московское совещание явилось в этом отношении лишь эхом июльских дней, причём

недопущение большевиков на совещание призвано было служить залогом, необходимым

для скрепления “честной коалиции” с “живыми силами” страны, ибо изоляция большевиков

рассматривалась как необходимое условие прочности коалиции с кадетами.

Так обстояло дело до корниловского восстания.

С выступлением Корнилова картина меняется.

Уже на Московском совещании стало ясно, что союз с кадетами грозит превратиться

в союз с Корниловыми и Каледиными против... не большевиков только, но и всей русской

революции, против самого существования завоеваний революции. Бойкот Московского

совещания и забастовка-протест московских рабочих, сорвавшие маску с контрреволюционного

сборища и расстроившие планы заговорщиков, послужили тогда не только предупреждением

в этом смысле, но призывом — быть готовым. Известно, что призыв не остался гласом

вопиющего в пустыне: целый ряд городов отозвался тогда же забастовкой-протестом...

Это было грозным предзнаменованием.

Корниловское восстание лишь открыло клапан для накопившегося революционного возмущения,

оно только развязало связанную было революцию, подстегнув и толкнув её вперёд.

И здесь, в огне схваток с контрреволюционными силами, где слова и посулы проверяются

на живом деле прямой борьбы,— здесь сказались настоящие друзья и враги революции,

настоящие союзники и изменники рабочих, крестьян, солдат.

Временное правительство, так старательно сшитое из разнородных материалов, при

первом же дуновении корниловского восстания расползается по швам.

“Печально”, но факт: коалиция выглядит силой, когда нужно болтать о “спасении

революции”, — коалиция оказывается пустышкой, когда нужно действительно спасти революцию

от смертельной опасности.

Кадеты уходят из правительства, открыто солидаризуясь с корниловцами. Все империалисты

всех цветов и степеней, банкиры и фабриканты, заводчики и спекулянты, помещики и

генералы, разбойники пера из “Нового Времени” и трусливые провокаторы из “Биржёвки”,—

все они во главе с партией кадетов и в союзе с англо-французскими империалистическими

кликами оказываются в одном лагере с контрреволюционерами,— против революции и её

завоеваний.

Становится ясным, что союз с кадетами есть союз с помещиками против крестьян,

с капиталистами против рабочих, с генералами против солдат.

Становится ясным, что кто соглашается о Милюковым, тот соглашается тем самым

с Корниловым, тот должен выступить против революции, ибо Милюков и Корнилов — “едины

суть”.

Смутное сознание этой истины и ложится в основу нового массового революционного

движения, в основу второй волны русской революции.

И если первая волна оканчивается триумфом коалиции с кадетами (Московское

совещание”, то вторая начинается крахом этой коалиции, открытой войной против

кадетов.

В борьбе с генеральско-кадетской контрреволюцией оживают и крепнут умершие было

Советы и Комитеты в тылу и на фронте.

В борьбе с генеральско-кадетской контрреволюцией возникают новые революционные

Комитеты рабочих и солдат, матросов и крестьян, железнодорожников и почтово-телеграфных

служащих.

В огне этой борьбы формируются новые органы власти на местах, в Москве и на Кавказе,

в Питере и на Урале, в Одессе и Харькове.

Дело тут не в новых резолюциях эсеров и меньшевиков, несомненно полевевших за

эти дни, что само по себе имеет, конечно, немалое значение.