Потаенная любовь Шукшина   ::   Пономарева Тамара

Единственно, чего мне жаль,- я не успела всего сказать тогда, в 1989 году, подвергнув невольному испытанию моих доброжелателей! В связи с очередным юбилеем В. М. Шукшина была некая спешка, а потом на меня обрушилась лавина клеветы и угроз, и я на время стихла, ушла на дно.

Но общественность искала ответов на многие вопросы и не находила их в пространных домыслах, появлявшихся в кинематографической и литературной среде. Поэтому вновь обратились ко мне.

Так появился новый вариант (по существу новая книга!), который, надеюсь, прояснит многое и все расставит по своим местам. Ведь иных уж нет, а те - далече.

Сказано же было кем-то из мудрецов: если ты выбрал путь и будешь оглядываться на каждую лающую из подворотни собачонку, то не дойдешь до цели! И "караван" мой идет. Все больше доброжелателей на этой дороге, и перед железными аргументами и неопровержимыми доказательствами сдаются даже те, кто вчера еще одергивал меня.

Древние говорили: главное не то, как ты жил, а каким тебя запомнили люди. Не случайно же Шукшин через всю жизнь пронес имя Стеньки Разина, образ которого создал и сохранил Господин Народ. Исходя из этого я и решила создать произведение о Василии Макаровиче, подчинив его той же задаче. Поэтому повествование мое имеет определение "народный роман".

Одни рождаются на белый свет совершать подвиги, другие совершенствовать мир, а мне, видно, выпал жребий свидетельствовать об истине. Путь к которой всегда был тернистым. Вспомним для примера хотя бы одно имя - философа-пантеиста и поэта Джордано Бруно, сгоревшего на площади Цветов в Риме в костре инквизиции, но тем утвердившего свое учение о бесконечности и бесчисленном множестве миров Вселенной...

А самое главное - наступили, наконец, времена, когда все тайное становится явным.

Над калиною красной всходящее солнце багрово.

Заметались снега в круговерти бездонного дня.

И глядели глаза, сострадая, на землю сурово,

Ту, что гнула калину, кого-то, видать, веселя.

Этот взгляд не забыть и лица с достоевской печалью

вселенской.

Как он знал этот мир! Как болел за него и страдал!

Может быть, оттого, что рожден в простоте деревенской

Был под этой калиной, чей сок так и горек и ал.

Воронья было много над бедной ее головою,

И злословия много. Душа же любила ее

За красу и добро да за сердце ее огневое,

И смолкало, страшась непонятно чего, воронье!

Правды страстно хотел человек, воспевавший калину.

Панихиду не рано ль справляла на ним и над нею пурга?

Он безжалостно тратил года своей жизни былинной

Для того, чтоб она для других оставалась пряма и строга.

Для того, чтоб цвела по весне безмятежно и ярко,

Для того, чтоб всегда не сгибала своей головы.

Ничего не просил - ни любви от нее, ни подарка:

Кто в Сибири рожден, всегда и во всем таковы!

Пусть же здравствует цвет, что белей лебедей и заметней!

Пусть алеют багряно и скорбно над Родиной кисти калин,

Что выращивал он, каждый миг был за цвет их в ответе,

И за то, что хотел и сумел бы осилить один.

Поспешила принять в свое лоно земля его тело,

И ушел он в цветы и коренья плакучих берез.

Лишь пылала костром над сугробистой пагубой белой

Та, о ком он пропел в свое время, влюбленный до слез.

1 Пучки - побеги съедобных зонтичных растений. В Сибири и на Севере России их варят и употребляют в пищу.

2 Здесь и далее в письмах М.С.Шукшиной редактором изменена орфография и расставлены знаки препинания, так как оригинальный текст труден для восприятия.