Рассказ   ::   Пронин Виктор

Тебе кажется? Тебе только кажется, а ты уже пленен.

- Повторяю, мой рост меня устраивает.

- Зайцев, я говорю о другом. Все мы пленники наших представлений о себе. Ты помнишь случай, чтобы хоть кто-нибудь из твоих знакомых мужчин или женщин, начальников или подчиненных вдруг надел вещь, от которой все просто обалдели? Нет. Новая вещь может быть дорогой, редкой, купленной у спекулянта, украденной, но она обязательно будет в духе этого человека. Даже если подчеркивает его полнейшую бездуховность. Она ничего не добавляет к твоему знанию этого человека, к твоему отношению к нему. Понимаешь? Ну, подскажет тебе, что на этого человека свалилась куча денег. Деньги могут обновить его гардероб, но не изменят его сути, не изменят его взаимоотношений с вещами. Сейчас, Зайцев, костюм на тебе пошиба невысокого. Да-да, согласись, прими, смирись - невысок пошиб твоего наряда. И тебе не дано носить другие костюмы - красивые, изысканные, сшитые из прекрасного материала, у тебя никогда не будет костюмов достойного цвета и качества. А если и появится случайно, то он ровно через неделю станет невыразительным, незаметным, маскирующим твою истинную суть, потому что все твои костюмы призваны маскировать. Не перебивай! Ты не наденешь приличный костюм, потому что побоишься выглядеть другим, не собой, ты побоишься тряпкой разрушить собственное представление о себе. Наша цель - отнюдь не красота и элегантность. Да, Зайцев, и это очень горько. Часто мы попросту шарахаемся от них, поскольку боимся вступить в спор со вкусами общества, с мнением окружающих. Вот попробуй приди на работу в прекрасном голубом костюме, белоснежной рубашке, надень синий галстук, причешись по-человечески, постригись у лучшего парикмахера и приди! Приди! И ты поставишь себя под удар. Твое...

- Это почему же?

- Твое опоздание, нераскрытое дело, твоя грубость или любезность, твой рост, вес, твоя заячья фамилия - все будет выпячено и усилено костюмом. Ты станешь уязвим. Опоздание на работу, которое тебе раньше прощали, уже не простят. Твоя грубость будет увеличена во сто крат цветом, качеством, необычностью твоего наряда. Твоя любезность, вполне естественная любезность, станет смешной и навязчивой. Все вдруг вспомнят, что твоя фамилия происходит от слова "заяц". Что нераскрытое преступление - десятое на твоем счету. Да, Зайцев, да. Одеждой мы не только срам прикрываем, мы маскируемся. Мы надеваем свои одежки точно так же, как это делают актеры перед спектаклем. Вот ты, например, каждый день с утра до вечера играешь или пытаешься играть дельного, смекалистого, неутомимого следователя. Поэтому твой костюм таков.

- А кого играешь ты?

- Играю, - кивнул Ксенофонтов. - Моя роль - способный, но несколько разболтанный журналист, который не прочь посмеяться над кем угодно, включая самого себя.

Некоторое время друзья молчали. Ксенофонтов сидел в низком кресле, вытянув ноги далеко вперед, а Зайцев - в таком же кресле, поставив локти на колени и уставившись прямо перед собой.

- Ну хорошо, - наконец произнес он и распрямился, откинул голову на спинку кресла. - Он был на высоких каблуках.

- Да! - подхватил Ксенофонтов. - Высокие каблуки, отложной воротник поверх пиджака, борода и длинные волосы. Все это нужно видеть одновременно, как одну картину. С бородой тебе, наверно, все ясно. Идти на ограбление кассы с таким опознавательным знаком, как борода... На это может решиться совершенный дурак.

- А может быть, он решил сбрить ее после ограбления? - предположил Зайцев.

- Глупый вопрос. Что значит сбрить бороду сразу после такого преступления! Все приятели, знакомые, вся родня тут же всколыхнутся - что случилось?!

- Вообще-то да... - помолчав, согласился Зайцев.

- Теперь о каблуках.