Прощай, Африка !   ::   Бликсен Карен

А в полдень горячий воздух, казалось, шел от огромного костра, жара плыла волнами, переливаясь над землей, и в ней отражались какие-то волшебные тени, двоясь и играя -- колоссальные призраки Фата-Морганы. Легко дышалось в этом чистом воздухе, и чувствовалось, что ты крепнешь, набираешься сил, забываешь все заботы. Проснешься утром спозаранку, и первая мысль -- "Да, здесь мое место!"

Нагорье Нгонго идет сплошной цепью с севера на юг, и над ним вздымаются синими застывшими волнами четыре величественных вершины. Гора Нгонго на восемь тысяч футов возвышается над уровнем моря, причем к востоку -- всего на две тысячи футов; к западу же склоны становятся все круче и почти вертикально обрываются к Большой Рифтовой Долине.

Ветер в горах постоянно дует с северо-северо-востока. Это тот же ветер, который на берегах Африки и Аравии

зовут муссоном. Восточный ветер, который любил царь Соломон. Но на этих высотах чувствуешь только сопротивление встречного воздуха, когда Земля идет ему наперекор. Ветер дует прямо на горы Нгонго, и склоны этих гор -идеальное место для пуска планера, поток воздуха подымает его вверх. Облака, подхваченные ветром, задерживаются у отвеса горы или проливаются дождем у вершины. Много раз я глядела из окна своего дома, когда приближалась величественная гряда облаков, и с изумлением следила, как эта великолепная армада, перевалив за холмы) таяла, исчезая в синеве.

Нагорья, открывавшиеся взгляду с нашей фермы, меняли свой облик много раз в день -- порой казалось, что до них рукой подать, а иногда они отступали далеко-далеко. По вечерам, когда смеркалось, начинало казаться, что силуэт темной горы очерчен на фоне неба тонкой серебряной линией; а с наступлением темноты четыре ее вершины словно уплощались, сглаживались -будто гора потягивается, расправляет свои отроги, укладываясь на ночь.

С нагорий Нгонго открывается поразительный вид -- на юге лежат широкие охотничьи угодья, которые простираются до самого Килиманджаро, к востоку и к северу у их подножья -- другие угодья, похожие на парк, а дальше темнеет лес; холмистая резервация Кикуйю тянется до самой горы Кения, которая высится в ста милях от резервации -- это целая мозаика маленьких маисовых полей, банановых рощ и травяных пастбищ, и среди них подымаются синие дымки туземных поселков -- крошечных, тесно сгрудившихся хижин, похожих на конические кротовые кучки. Но к западу, далеко внизу, лежит пустынная сухая земля, напоминающая поверхность Луны -- это африканские равнины. По бурой пустыне кое-где разбросаны деревья, у высыхающих рек широко разросся колючий терновник. Здесь есть и заросли кактусов; это страна жирафов и носорогов.

Добравшись до холмов, понимаешь, какая это необъятная, живописная и таинственная ширь: узкие долины сменяются непроходимыми зарослями, зелеными холмами и скалистыми утесами. А высоко над одной из скал приютилась даже небольшая бамбуковая рощица -- я сама разбивала лагерь в этих холмах, у ручья.

В мое время в горах Нгонго водились и буйволы, и антилопы-канны -старики-туземцы даже помнят времена, когда тут водились слоны -- и я всегда огорчалась, что все нагорье Нгонго не объявили вовремя заповедником. Только небольшой участок стал заповедным, и лишь на Южной вершине стоит знак. Если колония разрастется и Найроби станет столицей, большим городом, то на холмах Нгонго можно будет создать великолепный заповедник. Но в последние годы моего пребывания в Африке я видела, как многие молодые торговцы из Найроби отправлялись по воскресеньям в горы на мотоциклах и стреляли без разбору, только попадись им на глаза какойнибудь зверь, и, вероятно, уже тогда все крупные дикие животные ушли с этих холмов дальше на юг, через заросли терновника и каменные завалы.