Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год   ::   Судоплатов Павел Анатольевич

Фактически американское правительство заняло по отношению к Японии жесткую позицию сдерживания расширения ее агрессии в Юго-Восточной Азии. При этом оно защищало прежде всего свои интересы в известной ноте, переданной госсекретарем США Хэллом японским представителям в Вашингтоне 26 ноября 1941 года.

Сейчас утверждают, что поскольку член негласного штата компартии США, кружка Сильвермастера, Г. Уайт подготовил эту неприемлемую для японцев ноту, последние получили повод для внезапного нападения на Америку. В действительности же нота Госдепартамента США лишь фиксировала начало открытого противостояния. Ещё до ее вручения американское правительство объявило о намерении направить свои войска и флот за пределы Филиппин, в голландские владения — Индонезию с целью обеспечения обороны находящихся там значительных запасов сырья и стратегически важных полезных ископаемых. Индонезия же, как известно, была одной из главных целей агрессии Японии.

Американские правящие круги и без рекомендаций Кэри и Уайта прекрасно отдавали себе отчет, что экономические меры воздействия, наложение секвестра на японские фонды, денонсирование торговых договоров в июле-августе не остановили японскую оккупацию стратегически важных пунктов в Южном Индокитае. Всем было ясно, что японский флот и армия подготовились к решительному броску с целью захвата американских, английских и голландских владений на Тихом океане.

Вместе с тем сокрушительный удар японцев именно по Перл-Харбору, главным силам ВМФ США на Тихом океане оказался полной неожиданностью для союзников и советского командования. Хотя приближение войны на Тихоокеанском театре военных действий, можно сказать, витало в воздухе. Знаменательно, что и американская, и наша дешифровальная службы перехватили и расшифровали почти одновременно 27 ноября 1941 года телеграмму японского МИД от 24 ноября 1941 года посольству Японии в Берлине, в которой, по существу, сообщалось о скором начале военных действий. Перехват этой телеграммы был доложен Берии из Куйбышева, по-моему, немедленно.

Интересно другое. Кремль был проинформирован о будущем начале военных действий не только по каналам разведки. Наиболее серьезные данные поступили по дипломатическим каналам. Будучи на приеме у Берии в конце ноября или начале декабря, я с удивлением воспринял его реплику, докладывая о согласованном с Гвишиани плане развертывания агентурно-диверсионного аппарата на Дальнем Востоке. «Отложите эти дела, — сказал он, — сражаться с японцами нам, по-видимому, в ближайшие полгода не придется. Артем сообщает и Молотов подтвердил мне, что нам с японцами удалось договориться о сохранении нейтралитета по дипломатическим каналам».

И действительно, из документов, теперь доступных, следует, что 22 ноября 1941 года, когда японская эскадра закончила сосредоточение в исходной точке, министр иностранных дел Японии Того вызвал советского посла К. Сметанина и потребовал подтвердить заверения советского правительства от 13 августа о том, что оно, соблюдая пакт о нейтралитете, не войдет в соглашение с третьей стороной, направленное против Японии. Сметанин трижды положительно ответил Того по этому вопросу.

28 ноября Сметанин, получив инструкции из Москвы, еще раз подтвердил позицию Советского правительства о нейтралитете. В это время японская эскадра уже три дня скрытно двигалась к Перл-Харбору. Но что особенно знаменательно, примерная дата моего доклада у Берии совпадает со специальным визитом по указанию Москвы нашего посла Сметанина в японский МИД — 1 декабря 1941 года.