Реалити-шок   ::   Эрвье Грегуар

Клегг весил сто семнадцать кило при росте сто семьдесят два сантиметра; может, поэтому он предпочел не входить в кабинет, а спросил из коридора, не хочет ли она лично поговорить с братом одной из пропавших девушек. Попросив проверить личность звонившего, Клара взяла трубку.

— Мэтт Салливан?

— Да, это я!

Голос был не очень уверенным. Как у ученика, которого учительница застала спящим во время урока.

— Меня зовут Клара Редфилд, я из отдела розыска пропавших. Ты брат Хитер?

— Да!

— Где ты сейчас? — спросила Клара.

— Во Фриско…

— Когда ты последний раз видел сестру?

— Месяца три назад.

— Три месяца? — удивилась Клара.

— Да. Видите ли, я не живу дома. Отношения с родителями у меня, прямо скажем, не очень…

— А вы с тех пор общались?

— Да, мы говорили по телефону примерно раз в две недели, — с сожалением сказал Мэтт.

— Ты знал, что она участвовала в кастинге?

— Да, сестра мне говорила, но она не прошла…

— Это все?

— Ну да.

— Она звонила тебе в последние дни?

— Да. Сказала, чтобы я внимательно смотрел телевизор — меня будет ждать сюрприз. Больше ничего не стала рассказывать.

Клара нервно ходила по кабинету.

— Она должна была куда-то уехать?

— Не знаю. Может быть.

— Ты не мог бы попытаться припомнить какие-нибудь подробности?

Мэтт покопался в памяти, но без успеха.

— Нет, — сказал он наконец.

— Большое спасибо, Мэтт. Если ты что-нибудь вспомнишь, позвони мне. Я оставляю тебе свой личный номер.

— Ладно.

Мэтт записал номер телефона и повесил трубку. Он сделал не так много, но хотя бы что-то. Черт возьми, об этом снова говорят по телевизору!

На одутловатом красном лице сержанта Клегга выступили крупные капли пота. В руке он будто бы с опаской держал трубку. Ткнув ею в сторону Клары, он пробормотал:

— Лейтенант, мы на связи с одной из пропавших, малюткой Амбер!



3

Эд Дамер по кличке Чудак сидел в наушниках в подвале огромного заброшенного склада и слушал альбом группы «Мэрилин Мэнсон» «Антихрист-суперзвезда», поставив громкость своего MP-3-плеера на максимум. Он то неистово мотал головой взад и вперед во время быстрых пассажей, будто разрубаемых гитарными аккордами, то погружался в глубокую тоску, словно загипнотизированный голосом рокера-трансвестита. На стене перед ним располагалось двадцать два светящихся монитора, три телевизора и два компьютерных дисплея. На уровне живота Эда находился большой пульт управления. На нем, среди пакетов от чипсов и конфет, валялись MP-3-плеер, кольт «питон-357», заряженный пулями дум-дум с тефлоновыми наконечниками, и игровая приставка «Нинтендо».

Влажные глаза Эда остановились на одном из телевизоров, где мелькали мерзкие кадры английского «садо-мазо» — видеофильма из его коллекции. Картина уже заканчивалась, и на экране появилась женщина тридцати пяти — сорока лет, «стоящая в клетке в пышном наряде. Задержавшись ненадолго на невыразительном, ярко накрашенном лице, камера заскользила вниз вдоль ее тела до самых туфель на шпильках — кончики каблуков погрузились в мелкий гравий, на котором, как ни странно, она стояла. Потом мужчина, видимый только со спины, действуя очень медленно, привязал нисколько не сопротивлявшуюся женщину к решетке и прикрепил снаружи клетки, на уровне ее лица, деревянную планку. Наконец она наклонила голову вперед, высунула язык, положила на планку. Крупный план: мужчина берет молоток и одним точным ударом забивает в ее язык гвоздь. Слезы медленно текут по щекам женщины, однако она издает лишь слабый стон, в то время как кровь, алая и густая, льется из языка, прочно прибитого к планке. Камера снова опустилась к ее ногам, из-под которых вдруг ушло дно клетки, резко опустившись сантиметра на четыре.