Шпага Суворова   ::   Грусланов Владимир Николаевич

Было ли то правдой или придумал кто, - не знаю. Только старики рассказывают так.

Выслушали мы историю лагерных колодцев, осмотрели их и увидели, что средний находится в хорошем состоянии, а два крайних нуждаются в ремонте.

Вместе с нами осматривал колодцы колхозный пасечник, человек могучего сложения и необыкновенной силы.

Услышав мое замечание, что хорошо бы все колодцы привести в порядок, он поведал нам еще одну историю, связанную с ними.

- До войны в Тимановке жил казак - Иван Станчук. Что ни день, он ходил на криницы. Полюбилось ему это место. Да и было за что его полюбить. Кругом сады яблоневые, рядом пасека: пчелы жужжат, мед собирают. Так бы и жил здесь до скончания века.

"Добрые криницы сделал Суворов на потребу людям, - говорил Иван. - Да вот беда: стала осыпаться земля; совсем забила криницы. Еще год-другой уйдет вода".

Поговорил Станчук в исполкоме, нашел себе помощника, тоже казака доброго. Свалил с ним старый дуб и выдолбил хорошую колоду. Расчистил он среднюю криницу, опустил в нее дубовую колоду, накрепко заделал и сказал: "На здоровье доброму люду. Чтоб пили родниковую воду да помнили Суворова".

- Хороший казак был Станчук. Долго он воевал против фашистов, да под Познанью сложил голову, - закончил пасечник историю.

Колодцы находились поблизости от пасеки. Колхозный пасечник был тоже почитателем Суворова.

В его избе, стоявшей на большой колхозной пасеке, в почетном углу висел портрет Ленина, а по одну и другую сторону от него - два других, поменьше: справа - Буденного, слева - Суворова.

Рамки портретов скрывались под разлапистыми резными листьями дуба.

Во время нашествия гитлеровских захватчиков на украинские земли пасечник ушел в лес и партизанил в отряде знаменитого командира народных мстителей.

Много раз он попадал в опасные переделки, выполняя поручения командования.

Но всякий раз его спасали необычайное хладнокровие и могучая сила. Не один фашистский состав полетел под откос от рук лучшего подрывника партизанского отряда!

На параде войск в Киеве, после освобождения города от захватчиков, сам командующий фронтом вручил пасечнику орден и перед всеми войсками пожал старику руку.

Вернувшись после войны в родной колхоз, пасечник, как в былые годы Иван Станчук, часто приходил к криницам и любовался леском, окружавшим колодцы. Пасечник думал:

"Хорошо бы здесь памятник поставить в честь наших побед над захватчиками, а заодно и Суворова вспомянуть.

Хорошо бы здесь и скамейки под деревьями расставить. Придут колхозники после работы, сядут, отдохнут, на памятник поглядят".

Пасечник был не одинок в своем отношении к знаменитому полководцу. Суворов оставил и здесь глубокую память в народе.

Об этом можно было судить по тому, с каким желанием колхозники Тимановки взялись за установку памятника-обелиска на месте суворовского лагеря, где, по преданию, фельдмаршал копал колодец.

Правда, они не сразу могли приступить к работе. Пока хлопотали о памятнике, прошло два года. В 1949 году мне удалось снова побывать в Тимановке и увидеть, как колхозники устанавливали этот памятник.

Много дней я провел подле колодцев с группой колхозников и видел, с каким увлечением они работали. Особенно памятны мне каменщики и столяры прекрасные мастера.

Одного звали Микола Бибич. Это был крупный ростом мужчина, лет тридцати от роду, с шапкой каштановых волос на голове. Он владел своим ремеслом, как художник кистью. Товарищи понимали его с полуслова. Нельзя было не залюбоваться, когда он клал фундамент - ловко да быстро. Второго звали Петро Грецюк. Все горело в его руках, ему не успевали подносить материал.