Сидение раскольников в Соловках :: Мордовцев Даниил Лукич
Страница: 59 из 62 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕРазвратница! Как ты влечёшь к себе, как манишь, как изощрённо соблазняешь, 19.08.10 - 14:53 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Рядом с ней, также бледная и испуганная, опираясь на руку плотного рыжего мужчины в немецком платье, стояла и знакомая нам аглицкая немка, Амалея Личардовна Прострелова, и тут же, сердито поглядывая на поджарого подьячего, виднелся галанский немец, богатый Каролус Каролусович из Амбурха. Из-за Оленушки робко выглядывал в своей черненькой скуфейке юный Иринеюшка, а на него косился исподлобья стоявший тут же краснощекий малый, в щегольской синей канаусовой рубахе, с четырехугольным прорезом густейших русых волос на низком лбу.
- Ох, мама! Матушка! Ох! - стонала Оленушка, припадая к плечу матери. Юродивый, запустив левую руку в свою суму (он не расставался с нею и в архангельской земляной тюрьме, где заключены были осужденные), вынул оттуда череп и поцеловал его. Потом стал кланяться на все четыре стороны. - Простите, православные, в чем согрубил вам! - Бог простит, родимый, Бог простит! - загудела толпа. - Прощай, Оленушка! Прощай, девынька! И юродивый издали перекрестил ее, а потом снова поцеловал череп, говоря: - А теперь ты, моя Оленушка, здравствуй, я к тебе пришел... И положив череп в суму и не задувая свечи, сам вложил свою косматую голову в петлю... - Возноси на небо! - скомандовал он палачу. - Я со свечой иду ко Господу! Теплись, моя свечечка! И опять палач-варнак дернул за веревку и даже присел на корточки. Взлетел Спиря на небо... поджал ноги... опустил их... из окоченевших пальцев не выпала горевшая свечка, но припала к груди... задымилась рубаха... вспыхнула... поломя охватило бороду... перекинулось на косматую голову... затеплился, как свечечка воскояровая, весь Спиря! Раздались вопли по всей площади: - "О, Владычица!" - "Господи спаси!" - "Свят-свят... О!" "Изверги!.." Оленушка упала как сноп... - О, барбарей! Доннерветтер! Пфай-оо! - истово бормотал Каролус Каролусович. У Амалеи Личардовны по бледным щекам текли слезы. Труп с обугленной головой вынули из петли и положили рядом с Никанором... Под виселицу молча подошел огненный чернец и, подняв кверху правую руку с отрубленными пальцами, громко сказал: - Мотрите, православные! За истовый крест отсекли у меня персты... Слава тебе, Господи!.. Топерь секите мою голову! - обратился он к стрельцам, стоявшим у виселичных столбов. Стрельцы смущенно потупились... - Господь с тобой, Турвонушко, - бормотал Чертоус, - мы туточка ни при чем... наше дело рабье... - Верши! - проскрипел подьячий к палачу. И огненный чернец - качался в воздухе... Рыжая голова, освещаемая солнцем, казалось, испускала лучи... Седой Чертоус, бледный, с дрожавшими губами, ударил ружьем оземь, так что приклад разлетелся надвое, и мрачно подошел к подьячему. - Вешай и меня... и я хочу венец получить, - так же мрачно сказал он. Подьячий с испугом попятился назад... - Что ты! Что ты! Бог с тобой! - Вешай, это твое дело!.. К виселице подошел Исачко и стал надевать на себя освободившуюся от третьего трупа петлю. Поправляя ее у себя на шее, он поднял голову... Опять над виселицей кружатся голуби. А вон и белый турман... У Исачки дрогнули углы губ и заискрились косые, добрые глаза. Прошлое с этим голубем встало перед ним... Он махнул рукой палачу. Палач натужился, потянул; ноги Исачки отделились от земли, он закинул голову, встряхнулся - и - "ох!" крикнули в толпе: Исачко упал. - Сорвался! Ох, страсти! - прошептал кто-то. Исачко поднялся с земли с обрывком на шее, красный, с налитыми кровью глазами... - О, шанде! Барбарей! - обратился Каролус Каролусович к соседу в немецком платье. - Вот срам! К нам, за море, отправляют лучшие веревки и пеньку, а казне оставляют брак, гниль... О, Московия! Исачко, шатаясь, подошел к подьячему, который что-то горячо говорил палачу. - Да вить это ты, государь, отпустил веревку-ту, казенна, оправдывался варнак. - Вот тебе за веревку, казнокрад! Н-на же! Ешь. И полновесная пощечина Исачкиной широкой и мозолистой ладони глухо звякнула по сухим скулам подьячего... Подьячий как стоял, так и свалился снопом на трупы повешенных. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|