Смерть Иоанна Грозного   ::   Толстой Алексей Константинович

)

Г о л о с а и к р и к и Он бунтовщик! Он оскорбил всю Думу! Он против всех идет! Он всем досадчик!

Г о д у н о в Не гневайтеся на него, бояре! Он говорил, как мыслил. Если ж вы Решили в мудрости своей всей Думой Идти к царю - пойдем, не надо мешкать!

З а х а р ь и н Когда бы не шатание земли, Не по сердцу была б мне эта мера, Но страшно ныне потрясать престол. Пойдем к царю - другого нет исхода!

М с т и с л а в с к и й Кто ж будет речь вести?

З а х а р ь и н

Да ты,боярин; Кому ж другому? Ты меж нами старший!

М с т и с л а в с к и й Неловко мне! Сегодня на меня И без того разгневался уж царь.

Г о л о с а Пусть Шуйский говорит!

Ш у й с к и й

И мне неловко!

З а х а р ь и н Пожалуй, я речь поведу, бояре! Мне гнев его не страшен - мне страшна Земли погибель!

Г о д у н о в

Нет, отец названый! Не допущу тебя я до опалы! Дай мне вести пред государем речь Меня не жаль!

М с т и с л а в с к и й

Пойдемте ж! Годунов Речь поведет; он всех нас лучше скажет!

Все бояре встают и уходят за Мстиславским.

С а л т ы к о в

(уходя, к Голицыну) А Сицкий-то был прав! Ведь Годунов Так и глядит, как бы взобраться в гору!

Г о л и ц ы н Сел ниже всех, а под конец стал первым!

Ш е р е м е т е в А говорили: быть без мест!

Т р у б е ц к о й

Дай срок! И скоро всех татарин пересядет!

Уходят.

ЦАРСКАЯ ОПОЧИВАЛЬНЯ

Иоанн, бледный, изнуренный, одетый в черную рясу, сидит в креслах, с четками в руках. Возле него, на столе, Мономахова шапка; с другой стороны, на скамье, полное царское облачение. Григорий Нагой подает ему чару.

Н а г о й О государь! Не откажись хоть каплю Вина испить! Вот уж который день Себя ты изнуряешь! Ничего ты И в рот не брал!

И о а н н

Не надо пищи телу, Когда душа упитана тоской. Отныне мне раскаяние пища!

Н а г о й Великий государь! Ужели вправду Ты нас покинуть хочешь? Что же будет С царицею? С царевичем твоим С Димитрием?

И о а н н

Господь их не оставит!

Н а г о й Но кто ж сумеет государством править, Опричь тебя?

И о а н н

Острупился мой ум; Изныло сердце; руки неспособны Держать бразды; уж за грехи мои Господь послал поганым одоленье, Мне ж указал престол мой уступить Другому; беззакония мои Песка морского паче: сыроядец Мучитель - блудник - церкви оскорбитель Долготерпенья божьего пучину Последним я злодейством истощил!

Н а г о й О государь! Ты в мысли умножаешь Невольный грех свой! Не хотел убить ты Царевича! Нечаянно твой посох Такой удар ему нанес!

И о а н н

Неправда! Нарочно я, с намерением, с волей, Его убил! Иль из ума я выжил, Что уж и сам не знал, куда колол? Нет - я убил его нарочно! Навзничь Упал он, кровью обливаясь; руки Мне лобызал и, умирая, грех мой Великий отпустил мне, но я сам Простить себе злодейства не хочу!

(Таинственно.) Сегодня ночью он являлся мне, Манил меня кровавою рукою, И схиму мне показывал, и звал Меня с собой, в священную обитель На Белом озере, туда, где мощи Покоятся Кирилла-чудотворца. Туда и прежде иногда любил я От треволненья мира удаляться; Любил я там, вдали от суеты, О будущем покое помышлять И забывать людей неблагодарность И злые козни недругов моих! И умилительно мне было в келье От долгого стоянья отдыхать, В вечерний час следить за облаками, Лишь ветра шум, да чаек слышать крики, Да озера однообразный плеск. Там тишина! Там всех страстей забвенье! Там схиму я приму, и, может быть, Молитвою, пожизненным постом И долгим сокрушеньем заслужу я Прощенье окаянству моему!

(Помолчав.) Поди узнай, зачем так долго длится Их совещанье? Скоро ли они Свой постановят приговор и с новым Царем придут, да возложу немедля Я на него и бармы и венец!

Нагой уходит.