Смертоносный груз Гильдеборг   ::   Гейцман Павел

Батарея из соображений безопасности была разделена на ряд самостоятельных камер. Каждая камера имела на вершине собственный воздуховыпускной и вентиляционный люк. Гут уже карабкался к одному из них по железной лестнице. Верхняя часть исчезала высоко в темноте. Я и не пытался определить ни объем, ни высоту.

- Всюду вода, - хрипло шептал мне Гут, - но эта камера отключена, в нее невозможно напустить воду. Время от времени мы немного занимались контрабандой... - но не сказал, кто были эти "мы", он только глубоко вздохнул и на животе пополз к вентиляционным люкам. - Если мы изнутри запрем замок люка, то им надо будет разрезать целую батарею, - объяснял он торопливо, как будто хотел успокоить себя и меня. - Здесь безопасно, и никто об этом не знает. Теперь уж на самом деле - никто, - добавил он, и мне показалось, что он пытается что-то прочесть на моем лице в кромешной тьме нижнего трюма.

Замок открылся, и мы приподняли крышку люка.

- Иди первый, я должен закрыть!

Я пролез через тесное отверстие, нащупал стальные ступеньки лестницы и ощупью, с трясущимися коленями, шаг за шагом начал спускаться вниз. Матовое пятно света над головой погасло. Я услышал стук предохранительной защелки.

Темнота - глубокая, непроницаемая и абсолютная - окружила нас. Мы были закупорены в бутылке, запаяны в консервной банке, погребены в бочке под поверхностью моря. А где-то над нами и вокруг нас разыгралось что-то, о чем на следующий день все мировые агентства печати дадут одинаково сенсационное сообщение: "СУДНО С ГРУЗОМ U3О8 НА ПУТИ ИЗ АМСТЕРДАМА В ГЕНУЮ БЕССЛЕДНО ИСЧЕЗЛО!"

Но тут я задрожал от страха, и зубы у меня громко застучали. Никогда не дойду я до последней ступеньки лестницы, никогда не ступлю на дно этого омута! В следующее мгновение я просто задохнусь. Но наконец я почувствовал дно резервуара, и на меня навалилась безмерная усталость. Мне хотелось залезть еще глубже во тьму, свернуться в клубочек и спать. Я хотел ни о чем не думать, ничего не слышать. Ведь это сон, страшный сон! Через минуту я встану и пойду на утреннюю смену. Мир прочен и постоянен, в мире есть порядочность и свой порядок. Действуют законы и права, конвенции и договоры; человеческая жизнь имеет огромную цену. Никто не смеет безнаказанно поднять на другого руку. Добро и справедливость, свобода и правда - ценности человеческого духа...

Но Гут сокрушенно сказал:

- К черту! Найти нас не смогут, но что будем жрать? И что будет дальше?

Что будем жрать и что будет дальше?

Они уничтожили целую команду. Нельзя сказать - перебили, просто уничтожили, не осталось ничего. Капитан Фаррина стоял на капитанском мостике и пристально смотрел вниз.

- Ты видел капитана? - беззвучно спросил я. Гут не ответил. Молчал. Возможно, спал, или обдумывал, или... Или что? Что делает человек, измученный ужасом?

Остальные были уже мертвы, разорваны залпом, утоплены в морских волнах. Возврат в вечность или небытие - туда, откуда вышли. В конце концов все вернется в первоначальное состояние, все - будь то чудо бытия или самосознание. Не будешь же вечно лежать в безопасности на коленях у женщины, как ребенок или как любовник. Жизнь - это измена и обман, случайный дар, который ты должен вернуть.

Что это было? Случайность или непонятный мне план?

- Если бы я о тебе не думала... - сказала Августа.

У нас было странное супружество. Я - в Гамбурге, она - в Амстердаме, все у нас уплывало сквозь пальцы. Мир нас разделил. "Ты спала с тем капитаном?" - вертелось у меня на языке, но я молчал. Я боялся, чтобы у меня от этого не разорвалось сердце.

Я все еще любил ее - даже здесь, в глубоком замурованном склепе. В отключенном резервуаре для питьевой воды, в котором мы сейчас лежали.

А тогда вечером я одиноко сидел в "Де-Пайпе" и смотрел на прекрасную голую женщину. Она была моей женой - когда-то давно.