Спец агент третьей категории   ::   Кукаркин Евгений

Мужик садиться на асфальт.

- Максимыч, что с тобой? - спрашивает один из рабочих.

- Я вашего поганца убью.

- Что он тебе сделал?

- Чуть ноги не сломал из-за него. Подковки, гад, к листу железа приварил.

Теперь мы обратили внимание, что мужик без обуви в одних носках. Рабочий начинает хохотать.

- Не уж-то сапоги приварил...?

- Приварил, - обиженно говорит Максимыч.

Тут начинают смеяться все.

- Да как же ему удалось? - надрывается рабочий.

- Задремал я на солнышке, а тут он... с кабелем...

Теперь ржет весь цех. Максимыч стирает кровь с лица, поднимается и ворча про себя уходит из цеха. К нам подходит секретарь комсомольской организации, вечно мучающийся от безделья. Все секретари в цехах освобождены от работы.

- Вы трое, - его палец упирается поочередно в Вальку, Люську и меня, после работы в райком комсомола в комнату 46.

- Зачем? - волнуется Люська.

- Там узнаете.

Раздался грохот звонка, перерыв кончился. Заныл первый токарный станок и началось нарастание различных звуков, включаемых движков.

У комнаты 46 полно народа. Прибывшие становятся в очередь, все гудят и переговариваются друг с другом. Круглое, красное от жары, девичье лицо просовывается в дверь и по очереди вызывает присутствующих.

- Чего нас собрали? - спрашивает Валька соседа, зачуханного паренька.

- Комсомольский набор.

- Чего?

- Милицию укрепляют, органы внутренних дел. Туда и набирают.

- Но я-то что там буду делать? - изумляется Люська.

- Будешь обучать милицию как надо целоваться, а то наверняка они все еще не целованы, - подсказываю я.

- Дурак, - обижается она.

Но сразу успокаивается и мы уже молча, смиренно ждем свой вызов.

В полутемной комнате за длинным столом 5 человек. Одного я узнаю сразу, это секретарь парторганизации нашего завода. По центру моложавый тип с длинным носом и зализанными волосами набок и еще трое, в строгих серых костюмах с выпирающими галстуками.

- Петр Андреевич Барсов, - начал занудным голосом моложавый тип, взысканий не имеет, под судом не находился, только что окончил службу в Советской Армии, образование среднее, не женат...

- В каких войсках служили? - прервал его один из серых костюмов, обращаясь ко мне.

- В Таманской дивизии, в разведуправлении, был слухачом.

- Дайте взглянуть на дело.

Серые костюмы рассматривают дело и за столом тишина, прерываемая шелестом страниц.

- Здесь, в анкете, написано, что вы читаете и переводите английский без словаря?

- Да, я и в Армии занимался прослушиванием эфира на английском языке.

Они кивают головами.

- А откуда знаете язык?

- Понимаете... моя тетка была преподавателем английского языка... она меня и выучила, потом спец курсы при штабе армии.

Опять тишина.

- У нас есть к вам предложение, - говорит один серый пиджак, - мы сейчас укрепляем органы внутренних дел и хотели бы видеть там вас.

Откровенно говоря, мне совсем не хочется опять тянуть лямку военного и я с надеждой смотрю на нашего парторга.

- Но я только что устроился на работу... и это все как-то неожиданно.

- Петя, что тебя все это волнует, - говорит парторг. - Я сам предложил тебя туда. Родине нужны надежные головы.

- Ну хорошо, - говорит опять серый пиджак, - подумайте и позвоните по этому телефону, - он протягивает лоскуток бумажки, - только не тяните, пожалуйста. Завтра днем позвоните.

Я киваю головой.

На улице мы собираемся в скверике. Валька хмурый и злой, а Люська вся взвинченная, и взрывается как порох.

- Что я сделала плохого этому вонючему секретарю цеха, почему он выбрал меня?

- Ты наверно, недостаточно его любила, - пытаюсь пошутить я.

- Заткнись. Этого засранца не то что любить, а рядом стоять не возможно.

- А если я не соглашусь? - вдруг говорит Валька.

- Ага. Значит ты тоже попросил отсрочки.