Сполохи (Часть 3)   ::   Толмасов Владимир Александрович

- Эй, князь, будя спать! Набат!

Перед Кропоткиным, приплясывая от возбуждения, размахивал руками солдат роты капитана Панфилова холмогорец Егорка Поздняков.

- Как набат, почто набат? - забормотал ошарашенно князь.

- Измена! - орал Егорка. Вокруг него собирались копейщики, пищальники, обозники.

- Да говори толком! - взмолился князь.

Егорка перевел дух, оглянулся, словно желая убедиться, много ли народу собралось, торопливо заговорил:

- На Лубянке, в Котельниках, еще в иных местах на Москве письма объявились про измену боярскую, про деньги медные. Народ лютует. Сейчас пошли двор Шорина грабить. На Красной площади лавки громят. Пойдут в Коломенское, к государю, правды искать...

Бунт! Гиль! Кропоткин лихорадочно соображал, что делать. В собиравшейся толпе он не видел ни одного урядника. Вспомнил: ушли все к литургии. Что делать?

Тем временем двор наполнялся солдатами, вооруженными и без оружия. Толпа ворочалась, голоса все громче гудели, надрываясь, гремела литавра.

И тут в голову капитану пришла дерзкая мысль, которая положила конец его нерешительности и заставила воспрянуть духом. Вот он, счастливый миг! Князь Кропоткин, капитан роты выборного пехотного полка, спасет государя от разгневанной черни. Под его командой, а не под чьей-либо другой, все роты, расположенные в Кожевниках, уйдут в Коломенское и грудью защитят царский дворец. И быть капитану Кропоткину полковником!

Он подбоченился, крикнул, пуская петуха:

- Коня! Белого!

Ему подвели оседланного меринка. Капитан взгромоздился в седло, расправил длинные усы, взрыхлил бородку:

- А ну становись! Сержанты, сюда!

Сквозь толпу продрались несколько сержантов из разных рот.

- Стройте всех, кто есть. Выводите на улицу.

Один сержант со злыми, как у ястреба, глазами, спросил:

- Куды поведешь, капитан?

- В Коломенское, братцы, в Коломенское!

- Ур-ра-а! - раскатилось хрипло, многоголосо. - Ай да князь! С нами капитан!

Воспринимая восторг солдат по-своему, князь горделиво улыбался и отдавал команды направо и налево.

Через полчаса худо-бедно собранные несколько неполных рот запылили по дороге, ведущей в Коломенское. Впереди, полный радужных надежд, ехал на белом коне капитан Кропоткин.

2

Огромная тысячная толпа двигалась к Коломенскому по другой дороге. Разгоряченные, распаленные дракой в торговых рядах на Красной площади, неудержимые в выплеснувшейся наружу ярости ремесленники, солдаты, драгуны, рейтары, молодшие посадские и черные люди скорым шагом шли к государю требовать выдачи бояр-изменников, казнокрадов, отмены пятинной деньги. Среди них мелькали одинокие стрелецкие кафтаны, цветные купеческие однорядки. Купцов вели с собой силой. Одного такого в разодранной одежде с разбитым лицом поминутно толкали в шею. Он брел, спотыкаясь, но как только замедлял шаги, получал в спину тумак.

- Двигай, гнида! - кричали ему.

- Поглядим, как он у царя насчет медных денег говорить станет.

- Тоже, поди, скопил тыщи.

Купец стонал, охал, жаловался в тесную жаркую толпу:

- Ох, разорили!.. Ох, ограбили!.. Куда ж мне теперь?..

В ответ зло смеялись:

- Ништо, еще наживешь!

- Небось по сусекам-то пропасть добра всякого.

Купец хныкал:

- В лавке, в лавке все было, православные. А ее, почитай, по бревнышку раскидали...

- Да замолчь ты, душу твою!.. Надоел.

Впереди толпы семенил коренастый нижегородец Мартьян Жедринский. Из-за пазухи у него торчал конец свернутого в трубочку подметного письма. Жедринский о чем-то оживленно переговаривался с десятским Сретенской сотни, посадским человеком Лучкой Жидким.

Потирая вспухшую скулу, вполголоса ругался Провка Силантьев.

- Будет тебе, - подмигнул ему Лунка, - наша служба солдатская - головы не сносить. А щека...

- Ты вон куды гляди, - сказал Фомка, тыча пальцем в сторону.