Риск - это наша работа   ::   Самаров Сергей

В маленькой штабной комнате – одном из двух помещений, занимаемых спецназовцами, сидит за столом только капитан Ростовцев – дежурит. Долил в командирскую кружку кипяток. Не любит крепкий чай. Попивает и рассматривает карту. Мурлычет под нос колыбельную мелодию – заставку из телепередачи для малышей. Руки по-прежнему в перчатках. Он их только ночью снимает. В темноте. Чтобы кожа подышала. Показывать другим свою экзему стесняется.

– Что, Толя, не спится? – относительно «не спится» – традиционная шутка. Дежурному спать не положено, потому он и дежурный.

– Дурные мысли, командир, голове покоя не дают.

Голова у капитана стоит его мыслей. Разин не однажды в этом убеждался. Математический склад ума позволяет просчитывать все варианты и видеть порой то, что другие упустили. С такой головой надо шахматную корону оспаривать, а не по горам с «калашом» бегать…

– И что твоя голова надумала дурного?

Ростовцев выпрямился, оглядывая карту района сверху, как с вертолета.

– Думаю вот, что захватим мы Меченого, а заложников освободить не сможем.

– Почему?

– Батухан до конца драться будет. Живым сдаться не пожелает. И его орлы тоже. Даже если захватим живыми, они нам ничего не скажут. Сказать – это подтвердить обвинения в свой адрес. Нет заложников – нет обвинения. Так наши итальянцы вместе с французом в какой-нибудь пещерке и останутся – связанные и запертые, пока ноги с голода не протянут. Найди-ка пещерку в горах… Их тут тысячи…

– Так-так… – подполковник отхлебнул из своей кружки чужой чай. – Твои дурные мысли мне кажутся здравыми. Ты что-то, я вижу, придумал?

– Придумал. Смотрите сюда…

Палец капитана, тот самый, где перчатка обрезана, лег на карту.

2



Машины остановились у ворот дома. Двигатели не выключили, потому что в Грозном в это время суток опасно останавливаться с выключенным двигателем. Не только боевики из леса могут применить оружие, но и простые горожане, молодежь, которая болтается без дела, не найдя себе работы. Горские нравы лояльно относятся к любым видам разбоя. И многие пытаются за счет этого выжить. Кто может осудить человека за желание выжить?…

Вышел из машины только охранник, удивленно, с настороженностью осмотрелся по сторонам и нажал на кнопку звонка под металлическим козырьком. Это показалось охраннику странным. Обычно внутренняя охрана сразу по приезде калитку открывает. Только сам хозяин дома догадался, что произошло. Должно быть, приход брата что-то изменил в расстановке охраны.

Министр ждет. Он всегда соблюдает правила безопасности.

Дверь наконец открылась, приглашая. Шерхан вышел из машины и приветливо кивнул охраннику, благодаря за сопровождение. Он никогда не забывает это сделать, в отличие от всех других министров. Иногда, когда не торопится, даже руку пожимает. Все из тех же соображений. В будущем ему понадобится популярность. Может понадобиться…

Охранник сел в машину, а Шерхан шагнул за высокий металлический порог. Калитка закрылась. И он, прежде чем задать вопрос, дождался, когда шум двигателей удалится.

– Что так долго не открывал? – форма обращения вопросительная, но совсем не повелительная, без недовольства. К своим людям Шерхан относится с нарочитым уважением в надежде, что они к нему будут относиться с уважением еще большим. Он никогда не показывает и не подчеркивает свою власть и этим людей к себе привязывает. Дает надежду, что и на более высоком посту будет с ними таким же простым и доступным, сердечным.

– Ваш брат, Шерхан Алиевич…

Министр увидел за калиткой, чуть в стороне, незнакомого боевика с зеленой повязкой вместо шапки, стягивающей длинные кучерявые волосы. Мода, введенная покойным Иорданцем [4] . На повязке традиционная надпись на арабском языке – сура из Корана.