Тайна гибели Есенина   ::   Кузнецов Виктор

Почти через год судьба «нашего протоколиста» круто меняется, о чем он, выполняя строгие инструкции, помалкивал. 7 октября 1922 года начальник 2-го отделения милиции Орлов препровождает Горбова в распоряжение главы стражей советского порядка Центрального района Петрограда, Ф. Г. Ландграфа, который, в свою очередь, ровно через десять дней направляет его, согласно предписанию, в губернское Активно-секретное отделение уголовного розыска (АСО УГРО) под начало капитана Г. М. Зейферта. В 1926 году, заполняя анкету Всероссийской переписи членов ВКП(б), Горбов скрыл свою причастность к АСО УГРО и лично указал: «1920—1924. „Петрокоммуна“. Ленинград. Экспедитор. По назначению».

Никогда Николай Горбов экспедитором мифической «Петрокоммуны» не работал. В 1922—1925 годах он нес службу в АСО УГРО административного отдела Ленинградского губисполкома (АОЛГИ). В недавно рассекреченной «Книге по учету исходящих удостоверений личности сотрудников уголовного розыска» (1922—1924) мелькает и его фамилия.

Доступные нам архивные материалы АСО УГРО (многие уничтожены) показали: это ведомство занималось не только уголовщиной, но и тесно сотрудничало с ГПУ. Многие милиционеры, прошедшие выучку в АСО, становились секретными сотрудниками (сексотами) ГПУ, занимали ключевые посты в городской администрации; под милицейской шинелькой часто билось чекистское сердце. Да иначе и не могло быть. Срастание ЧК – ГПУ и милиции в условиях крайне заполитизированной страны считалось закономерным и естественным процессом.

Нам попался замечательный по холуяжу документ под грифом «Совершенно секретно», подписанный начальником Петроградской губернской милиции Серовыми его помощниками. И хотя документ относится к октябрю 1922 года, он сохраняет свой пропагандистский пыл и в 1925-м. Процитируем из него небольшой фрагмент:

«Всем начальникам районов Петрогубмилиции. В связи с предстоящей предвыборной кампанией враги Рабоче-Крестьянского Правительства под флагом друзей народа, не брезгуя никакими измышлениями, не стесняясь никакой ложью и клеветой, забыв о том позоре, каким уже не раз были заклеймены рабочей и крестьянской массой, они, эти политические шулера, вновь делают попытку сбить с толку нашего революционного рабочего…

Во избежание… излишнего брожения умов малосознательной рабочей среды, не давая почвы для развязки языков шептунам и шкурникам, предлагаю всем начальникам районов под их личную ответственность, через подчиненные им органы милиции и ее членов, строго и неукоснительно следить за лицами, тем или иным путем пытающимися распространить свою погромную литературу. Всех заклейменных лиц немедленно арестовать и отправить в ГПУ вместе с материалом».

Чем не доказательство родства милицейских и чекистских душ?

При анализе работы 2-го отделения ЛГМ обращает на себя внимание его тесная связь с 3-м Ленинградским полком войск ГПУ (его штаб дислоцировался через три дома от «Англетера», по просп. Майорова, 16).

Забегая вперед, заметим, в этом полку служил один из понятых при подписании «акта» Горбова об обнаружении тела Есенина, посещал сию чекистскую цитадель и другой заметальщик следов убийства поэта (об этом позже). «Дружба» 2-го отделения ленинградской милиции с чекистской воинской организацией подтверждается рядом выявленных нами в архивах фактов. Один пример. 16 февраля 1926 года на заседании «бюро коллектива» его оторг (ответственный организатор) Степан Кулеш предложил преподнести подарок воинам к годовщине создания Красной Армии. Постановили: «Громову (Я. Н.) поручить договориться с комполитсоставом 3-го полка войск ГПУ, в чем они более нуждаются» и «провести подписку о добровольном пожертвовании» (попробуй откажись). Зависимость милиции от ведомства Дзержинского была полнейшая.