Тайнопись соучастия (Перст указующий - 3)   ::   Пирс Йен

Над переносицей у него чернел продолговатый пластырь, который скрывал (так говорят) рану от удара шпагой, полученную в сражении на стороне покойного короля. Сам я в этом не уверен никто и никогда этого прославленного увечья не видел, а пластырь более напоминал о его верности трону, нежели прятал шрам. Тогда он был известен как Генри Беннет, хотя позднее мир знал его как графа Арлингтонского, и он только что вернулся из посольства в Мадриде (хотя это еще не было общеизвестно). Я слышал туманные рассказы о том, что он берет на себя заботы о спокойствии в королевстве, и тотчас получил тому подтверждение. Иными словами, он просит меня назавтра явиться утром в его дом на Стрэнде, так как он желал познакомиться со мной поближе.

И потому на следующее утро я пришел, почти ожидая, что буду принужден выстоять утренний прием в толпе просителей претендентов, ищущих внимания человека, близкого ко двору. Однако в приемной ждали лишь несколько человек, и на них не обращали внимания. Из этого я заключил, что звезда мистера Беннета еще не взошла достаточно высоко, или же из важных соображений он скрывает свои связи и даже самое свое присутствие в Лондоне.

Не могу назвать его приятным - церемонность его манер граничила с нелепостью, так ревниво он соблюдал все тонкости этикета и подчеркивал разницу своего положения с вашим. Думаю, виной тому было слишком долгое пребывание в Испании которая прискорбно известна приверженностью к подобной вычурности. Он дал себе труд объяснить, что мне поставили кресло с обивкой из уважения к моему званию доктора университета, прочим, по всей видимости, приходилось довольствоваться жестким стулом или стоять на ногах - в зависимости от сословия и ранга. С моей стороны было бы неблагоразумно намекнуть, что подобную церемонность я считаю нелепой я не знал, чего он от меня хочет, а правительство вот-вот должно было начать чистку университетов, дабы изгнать членов факультета, назначенных Республикой. Сам я был введен в совет Нового колледжа именно так, и потому мне не следовало раздражать мистера Беннета. Я хотел сохранить свое место.

- Как вы находите состояние королевства его величества? - без околичностей спросил он, ибо не любил терять попусту время на то, чтобы дать своим гостям освоиться или завоевать их расположение. Влиятельные особы, на мой взгляд, нередко прибегают такой уловке.

Я ответил, что все подданные его величества, разумеется, в восторге от его благополучного возвращения на законный трон. Беннет фыркнул.

- Тогда чем же вы объясните тот факт, что нам на днях опять пришлось повесить полдюжины фанатиков за то, что они злоумышляли против правительства?

- "Род сей лукав", - сказал я. (Евангелие от Луки, одиннадцать, двадцать девять).

Он бросил мне связку бумаг.

- Что вы скажете о них?

Я внимательно проглядел их, потом пренебрежительно отмахнулся.

- Шифрованные письма.

- Вы можете их прочесть?

- Сию минуту - нет.

- Вы могли бы их прочесть? Раскрыть их смысл?

- Если они не содержат особой хитрости, то да. У меня обширный опыт в подобных делах.

- Это мне известно. Вы работали у Турлоу не так ли?

- Я не сообщал ему сведения, которые могли бы нанести урон делу Короля, хотя в моих силах было причинить немалый вред.

- А теперь вы готовы употребить свои дарования во благо?

- Разумеется. Я верный слуга его величества. Полагаю вы помните, что я поставил под угрозу мое состояние, коего мог бы лишиться, когда выступил против убийства покойного короля.

- Вы успокоили свою совесть, но не настолько, чтобы оставить место в университете или, насколько мне помнится, отклонить повышение, когда оно было предложено, - холодно ответил он тоном, какой не оставил мне особых надежд добиться его расположения. - Не важно.