Терапия испытанием   ::   Хейли Джей

Я объяснил старику, что вместо того, чтобы ложиться спать в восемь часов вечера, он должен будет достать банку мастики и несколько тряпок. «Это будет стоить вам всего полтора-два часа сна. Итак, вы начнете натирать полы. Вы возненавидите это занятие, вы возненавидите меня; время будет тянуться бесконечно, и вы ни разу не подумаете обо мне хорошо. Но вы будете полировать эти паркетные полы всю ночь, а утром в восемь часов отправитесь на работу. Прекратить натирку следует в семь часов, чтобы успеть собраться на работу. Следующим вечером в восемь часов принимайтесь снова за натирку полов. Вы отполируете эти проклятые полы через „не могу“, но потеряете при этом не больше двух часов сна. На третью и четвертую ночь делайте то же самое». Старик натирал полы всю первую ночь, вторую и третью. На четвертую он подумал: «Я совсем замучился, следуя указаниям этого ненормального психиатра, но и в противном случае мне было бы не легче». Старик уже потерял шесть часов сна, и оставалось еще два, прежде чем я его окончательно вылечу. Тогда он сказал себе: «Думаю, я могу немного прилечь и дать глазам отдохнуть полчасика». И проснулся он только в семь часов утра. Вечером старик столкнулся с дилеммой: следовало ли ему ложиться, если он должен мне еще два часа сна? И тогда старик пошел на компромисс. В восемь часов вечера он, как обычно, подготовил банку мастики и тряпки, но лег в постель, поставив себе условие: если в пятнадцать минут девятого он все еще будет видеть часы, то встанет и начнет натирать пол.

Спустя год старик рассказывал мне, что спит каждую ночь. Он объяснял это так: «Вы знаете, я не осмеливаюсь страдать от бессонницы. Я смотрю на часы и говорю себе: „Если через пятнадцать минут я не буду спать, то как миленький встану полировать полы!“ Вы знаете, старик готов был делать все что угодно, лишь бы избежать полирования полов, – даже спать».

Когда доктор Эриксон описал мне этот случай, я сразу понял, что процедура, предложенная мной адвокату, была по сути той же самой. Я дал адвокату задание, выполнения которого он стремился избежать даже ценой потери бессонницы.То же самое сделал клиент доктора Эриксона. Это был прием, основанный на простом предположении: если для человека иметь симптом тяжелее, чем отказаться от него, он расстанется с этим симптомом. Годами я использовал этот тип вмешательства, и в данной главе опишу ряд вариаций на тему «тяжелых испытаний».

Тяжелое испытание отличается от других терапевтических приемов, созданных Милтоном Эриксоном. Использование метафоры, например, когда терапевт меняет "А", подчеркивая "В", не является испытанием. При метафорическом подходе от клиента часто требуется лишь внимательно слушать терапевта. Многие приемы Эриксона по изменению состояния резко отличаются от «тяжелого испытания». Человек, которого просят расстаться с болью на одну секунду, а затем продлить перерыв до двух секунд, до четырех и т.д., в геометрической прогрессии улучшает свое состояние, не проходя при этом никакого испытания.

Исследуя новшества доктора Эриксона в использовании парадокса, легко заметить, что он заставлял человека намеренно вызывать у себя мучительный симптом, но и это не является процедурой тяжелого испытания. Или является? Не попадает ли подобное действие в категорию отказа от симптома с целью избежать испытания? Вполне вероятно, что терапия тяжелым испытанием – это не просто прием, а целая теория изменения, которая включает в себя ряд, на первый взгляд, различных терапевтических приемов. Прежде чем развивать дальше это предположение, остановимся на описании различных процедур тяжелых испытаний.