Торжество   ::   Шишков Вячеслав

Запыхавшийся Силантий, обогнав всех, остановился перед гостем по-военному и снял картуз: - Честь имею об'явиться. Епутат который был, Силантий Кузькин. Подслеповатому наробразу показалось, что перед ним стоит гололобый верзила в красной маске: щеки и нос Силантия рдели, как морковь, а череп с подбородком белы. - Что с вами такое? - присмотревшись, улыбнулся наробраз. - Едва признал. - А это после тифу, - сказал Силантий, - чуть не сдох, вот как закорючило. Пойдемте в сельсовет. Оттудова уж... А это вот батюшка наш, священник, отец Сергий. Поздоровайтесь, батюшка, об ручку, ничего... Батюшка у нас хороший. Пожелал с пением разных песен нового режиму итти и возгласы, конешно. - А молебен-то был? - потрепал наробраз Силантия по плечу. - Да как вам сказать, не соврать, - задвигал Силантий бровями, напрягая мысль. Так себе, пустяшный... Для старух больше. - Старушонки у нас - одна неприятность, - вздохнул Аксен, и глазки его заныряли в толпе. - Чуть что против бога - голову от'едят. Самая дрянь. - Сколько у вас коммунистов? - осведомился наробраз. - Кумунистов? - переспросил Силантий и виновато ухмыльнулся. - Да настоящих ежели... - То-есть, по программе, - вставил Аксен. - Ежели по программе которые, уж не так, чтобы много. А попросту сказать в видах откровенности... - Цифру, товарищ, цифру, - и карандаш гостя приготовился писать. - Аксен, сколько их? - Кумунистов-то? - в свою очередь, переспросил Аксен, семеня короткими ногами. Кумунистов даже совсем мало. - То-есть, ни одного, извините, - сказал Силантий, покосившись на гостя, и остановился: - А вот и сельсовет. Аксен! ребята! Флаги. Аплакаты. Гараська, патрет товарища Ленина! Ну, выстраивайся, стройся. Стррр-о-о-йся!! По четверо в ряд, как Яков учил маневру. Молодяжник, вперед, живо-о! Дунька, ты куда, кобыла, к парням касаешься! Пшла к девкам! Равняйся, равняйся помаленьку... Эй, мужики! Старух на ближнюю дистанцию не допущать. - Старух, желающих - в хвост! - прозвенел Аксен, вылезая из сельсовета с беремем красных знамен и флагов. - Деды, которые покрепче - смотреть веселей! - командовал Силантий. - Бороды расчесать. Иттить в ногу. Раз-два! Я еще службу не забыл... При самом Миротворце служил, Александре Третьем - вон при ком! - и глаза его гордо засияли. - Ну, вперед. Ать-два, ать-два! Затягива-ай... Веселым путаным, пестрым строем пошагали вдоль села. Впереди Силантий с знаменем, батюшка, звонкоголосый пастух в красной рубахе, молодежь, товарищ-нар-образ.

Отречемся от старого ми-и-ра,

Отрясем его прах с наших ног... заливисто и страстно начал пастух, молодежь дружно подхватила, батюшка на ответственных местах покрывал всех своим басом и, поглаживая красный бантик, уповающе косился на начальство. Силантий слов не знал, он, потрясая знаменем, просто рявкал; девушки с бабами повизгивали; ревели кто во что горазд бородачи. Издали, должно-быть, выходило не так уж складно: три собачонки сразу морды вверх и по-озорному взвыли. - Тирнацинал! - скомандовал Силантий. - Семка, жарь на гармошке! Ребята, подхватывай! Семка ноздри в небо - растянул голосистую гармонь с сундук и свирепо грянул: "По Тверской-Ямской". Он мотива не знал, сразу смешал весь хор и как ни старался подладиться под голоса, пальцы все же воротили на свое. - Шапки долой, когда тирнацинал идет! - встряхнул знаменем, скомандовал Силантий и, ни к кому не подставая, заорал сам по себе:

Етот бу-удет последней страши-и-ительный бо-ой!.. Толпа шла весело и чинно, толковали друг с другом о своем, и лишь когда гул речи разрывался выкриком Силантия, покашивались на красные знамена. Мужики говорили о хуторах, о тягостных налогах, не худо бы совхозу по шее надавать, а земельку под себя, бабы - про кур, про масло - все в совет да в совет, провалиться бы ему, подай, старушонки, известно - про антихриста. С колокольни вдруг слетел и заплясал, закружился разухабистый трезвон.