Учителя Гурджиева   ::   Лефорт Рафаэль

Этот разрыв послужил причиной недоумения и многих дурных предположений. Однако, из источников, описанных в этой книге, стало возможным узнать, каковы истинные причины всего этого. Гурджиев хотел научить Успенского "схватывать" учение путем установления между ними духовной связи учитель -- ученик. Но Успенский, будучи корректным и классическим интеллектуалом, хотел, чтобы ему дали "принципы", а уж он, исходя из них, выработал бы наиболее эффективный метод. Поскольку же и эта система и метод ее передачи представляют собой одно и то же, этот интеллектуальный процесс не имел ни единого шанса на успех.

Успенский восстал против "загадочного" характера Гурджиева. Ему не удалось понять, что Георгий Иванович мог передавать свое учение, свое провозвестие только тем, кто был способен расшифровать загадки. Это обычная учебная практика, но Успенский хотел подойти к основе учения путем "объяснения его извне", а не путем традиционного и наиболее испытанного, наиболее эффективного метода.

Вплоть до смерти Гурджиева в 1949 году, это учение узнало всевозможные взлеты и падения. Оно распространилось до Северной и Южной Америки, но все время казалось, что чего-то не хватает. После смерти Учителя оно топталось на месте. Ушла главная движущая сила. Был потерян контакт с Источником. И с 1950 года движение длилось только на импульсе, вложенном в него Гурджиевым. Чтения и лекции продолжались, и время от времени экспедиции искали связи с учителями. Они нашли Такамурский и Худаканский монастыри, но Янги Гиссарский в Кашмире и Кизил Джанский в Туркестане ускользнули от них. Быть может, если бы у них было знание, что передача учения -- не право, а привилегия, даруемая тем, кто ее заслуживает и в ней нуждается и стоит в правильном отношении ко времени, -- они уберегли бы себя от многих сердечных волнений.

А может быть, если бы они знали, как расшифровать некоторые имена, уоторый давал им Гурджиев, они бы столкнулись с такими, как Ашук ул Хак, Хаким Бел, Бедар Карабег, Бахауддин Элия, Алсац и другие.

Годы обернулись десятилетиями, а ученики Гурджиева и его последователи ничуть не приблизились к своей главной цели. Тем, кто претендовал на то, что получил от Гурджиева мандат на право обучения, было отказано в признании. Его ученики были беспокойны, боясь доверить свою судьбу тем, на кого они не могли положиться. "Как можно, -- рассуждали они, -- полагаться на тех, кто заявляет: "Когда я отвечаю на вопросы, я чувствую, что я должен быть тем человеком, который задает вопросы" и "Чтобы сделать одного совершенного человека, необходимо сто тысяч лет"?

Вот тот фон, на котором начались мои поиски. Что касается нахождения источника учения, то этот поиск закончен. Однако поиски самого себя только начались, но начались с доверием, руководством и дисциплиной.

ХАКИМ АБДУЛ КАДИР задумчиво затянулс из своего кальяна, пусмтил длинное облачко едкого дыма и прежде чем ответить на мой вопрос, искоса посмотрел на меня из-под тяжелых век.

-- Да, -- сказал он наконец, -- да, я знал Джурджизада или Георгия Гурджиева, как вы его называете. Он был моим учеником. Но зачем вам это знание?

Зачем и почему -- на это было довольно легко ответить. Я изучал Успенского, Николла и, наконец, Гурджиева. Я пытался следовать бессмысленному повторению его деятельности, поддерживаемый наследниками "мантии" Гурджиева в Париже. И, разочаровавшись, в конце концов решил искать источник или источники, школу или учителей, которые дали бы проблеск того, чем реально является судьба человека, чем она по-настоящему может быть.

От чудака к чудаку, от книги к книге, от группы к группе я путешествовал и повсюду обнаруживал людей, заставших на том уровне мышления и "понимания", который я считал непроизводительным.