Уши св Мартина   ::   Гашек Ярослав

- Старая кастильская пословица гласит, - молвил гранд Мануэль Форенас, возглавлявший делегацию: - "Самый большой собор - в Севилье, самый богатый - в Толедо и самый красивый - в Компостело". Видимо, теперь придется переделать ее в таком духе: "Самое большое количество еретиков - в Толедо, а в Севилье их немногим меньше...".

Великий инквизитор отозвался мрачно:

- Вам известно, что я сделал все, что было в моих силах. Разве на майских церемониях, благодаря моим стараниям, алебарды королевских гвардейцев не были украшены младенцами беггардистских еретиков? Чего уж больше. В последний раз мы прикончили еще два десятка еретиков, а теперь не было бы убито и одного, ибо мои воины сами прониклись проклятой ересью. Какой позор для нашего славного прошлого! Воины святой инквизиции исповедуют ересь. Но вы еще не представляете себе всю глубину падения. Я вам расскажу... разумеется, по секрету...

Недавно у нас в темнице сидел один еретик, который утверждал, что земля круглая и что она вертится. Ему предстояла "пытка шести степеней", дабы вырвать у этого богохульника признание в сношениях с дьяволом.

Спускаюсь я к нему в подземелье - и что же? - вместо стонов и криков, вместо пыточной машины этот тип с палачом и мерзавцами, его подручными, комфортабельно устроился на груде испанских сапог. Вся компания хлещет спирт и рассказывает неприличные анекдоты о ее величестве королеве Изабелле. В протокол заранее внесено, что бакалавр отрекся от греховного учения, признал его дьявольским наваждением и принял все постулаты нашей веры. А писец священного трибунала, пьяный в стельку, добавляет в протокол, что "кощунственный бакалавр перенес всю пытку, не моргнув глазом", и он, писец, якобы собственными глазами видел, как два божиих ангела снимали еретика с колеса.

Палач и его бездельники совершенно распоясались и заявили, что писец обсчитался: не два, а три ангела снимали еретика с колеса, а четвертый в это время забавлялся с парой испанских сапог.

- Как видите,- заключил Великий инквизитор,-я остался с носом и был вынужден назначить этого мерзкого бакалавра настоятелем храма св. Онуфрия. Ведь, кроме должности Великого инквизитора, я еще занимаю пост архиепископа по совместительству. Приходится быть и политиком и дипломатом. И, знаете ли, я пришел к выводу, что все эти аутодафе, четвертования, колесования и прочее хороши лишь в определенных условиях. Обстановка меняется, друзья моя, и убеждения тоже. Кто бы мог подумать, что придет время, когда палач осмелится бражничать с осужденным. Если дело пойдет так, то, пожалуй, не мы их, а они нас вздернут на крючья...

Наступила пауза. Сонный отец-эконом на полу бормотал что-то нечленораздельное.

- Наступила полоса упадка,- задумчиво произнес Великий инквизитор.

Аббат Фернандо добродушно усмехнулся. - Не принимайте этого близко к сердцу, друзья мои. В успехе учения Мартина Барбарелло виноваты мы сами. Почему до сих пор мы не создали в народе настоящей широкой популярности какого-нибудь святителя?..

- Орден святого Антония, -сказал глава ордена, - вместе с орденом Сант-Яго и братством де Ло-Новос постановил обратиться к вам с этим делом, досточтимый отец Фернандо. Создайте для бедного народа нового святителя...

Отхлебнув церковного вина из большой кружки со священным изречением с одной стороны и фривольным барельефом с другой, аббат Фернандо деловито осведомился, поглаживая пальцами неприличный барельеф:

- Святого? А с легендой или без?

- С легендой, ваше преподобие, - в один голос отозвались посланцы.

- Ладно, - сказал аббат, - через неделю вы будете обеспечены святым с легендой. Надеюсь, что дон Эльквадола отблагодарит меня парой хороших лесных участков.

- Обязательно, ваше преподобие; даю вам слово.