Успехи дипломатии   ::   Конан-Дойль Артур

Я уверен, что жаркий воздух Африки через несколько месяцев полностью восстановит ее энергию и здоровье.

С этими словами он отвесил учтивый, несколько старомодный поклон, который играл немаловажную роль в его усилиях сколачивать десятитысячный годовой доход" и мягкой походкой человека, привыкшего проводить большую часть времени у постели больных, пошел за лакеем наверх.

Как только над дверью задернулись красные бархатные портьеры, леди Ида обвила руками шею матери и нежно прильнула головой к ее груди.

- Ах, мамочка, ты настоящий дипломат!

Но выражение лица леди Чарльз напоминало выражение лица генерала, только что завидевшего первый дымок пушечной пальбы, а не человека, одержавшего победу.

- Все образуется, дорогая, - сказала она, с нежностью глядя на пышные желтые пряди волос и маленькое ушко дочери. - Впереди еще много хлопот, но я думаю, что уже можно рискнуть заказать tousseau.

- Ты у меня такая бесстрашная!

- Свадьба, конечно, будет тихой и скромной. Артур должен сейчас же получить разрешение на брак. Вообще-то я не одобряю поспешные браки, но, когда джентльмен отправляется на выполнение дипломатической миссии, это объяснимо. Мы можем пригласить леди Хильду Иджкоум и Треверсов, а также супругов Гревилл. Я убеждена, что премьер-министр не откажется быть шафером.

- А папа?

- Ну, конечно, он тоже будет, если почувствует себя лучше. Дождемся, пока уедет сэр Уильям. А пока я напишу записку лорду Артуру.

Через полчаса, когда стол был уже усеян письмами, написанными мелким смелым почерком леди Чарльз, хлопнула входная дверь, и с улицы донесся скрип колес отъезжающего экипажа доктора. Леди Чарльз отложила в сторону перо, поцеловала дочь и направилась в комнату больного. Министр иностранных дел лежал, откинувшись на спинку кресла, лоб его был повязан красным шелковым шарфом, а ступня, похожая на огромную луковицу - она была обмотана ватой и забинтована, - покоилась на подставке.

- Мне кажется, пора растереть ногу, - сказала леди Чарльз, взбалтывая содержимое синего флакона замысловатой формы. - Положить немного мази?

- Несносный палец! - простонал больной. - Сэр Уильям и слышать не желает о том, чтобы разрешить мне встать. Упрямый осел! Он явно ошибся в выборе профессии, я мог бы предложить ему отличный пост в Константинополе. Там как раз ослов не хватает.

- Бедный сэр Уильям! - рассмеялась леди Чарльз. - Чем это он умудрился так рассердить тебя?

- Такое упорство, такая категоричность!

- По поводу чего?

- Представь, он категорически утверждает, что Ида должна ехать в Танжер. Декрет подписан и обсуждению не подлежит.

- Да, он говорил что-то в этом роде перед тем, как подняться к тебе.

- Вот как?

Он медленно окинул жену любопытным взглядом. Лицо леди Чарльз выражало полнейшую невинность, восхитительное простодушие, какое появляется у женщины всякий раз, когда она пускается на обман.

- Он послушал ее, Чарльз. Ничего не сказал, но лицо его стало мрачно.

- Совсем как у совы, - вставил министр.

- Ах, Чарльз, тут уж не до смеха. Он сказал, что нашей дочери необходима перемена. И я убеждена, что сказал он далеко не все, что думает. Он толковал еще что-то о вялости тонов, о хрипах, о пользе африканского воздуха. Потом мы заговорили о курортах, где преобладает сухой климат, и он сказал, что лучше Танжера ничего нет. По его мнению, несколько месяцев, проведенных там, принесут Иде большую пользу.

- И это все?

- Все.

Лорд Чарльз пожал плечами с видом человека, которого еще не вполне убедили.

- Но, конечно, - кротко продолжала леди Чарльз, - если ты считаешь, что Иде незачем туда ехать, она не поедет. Я только одного боюсь, если ей станет хуже, трудно будет сразу что-нибудь предпринять. В такого рода заболеваниях перемены происходят мгновенно.