В сводке погоды - SOS   ::   Аккуратов Валентин

У стен стояли матросы с оружием в руках.

- Боцман Крузе, выдать одежду пленным и отвести обратно, - дал команду знакомый офицер. - А вы, господин Бухтияров, останьтесь.

Когда все вышли, ему предложили сесть. Григорий с достоинством поблагодарил.

- Садитесь, садитесь, господин Бухтияров. Как говорит русская пословица: "В ногах правды нет..." Мы решили вам и вашим друзьям сохранить жизнь, но при одном условии. Вы вызовете самолет и уберетесь отсюда вместе с ним.

"Что он, принимает меня за идиота? - подумал Григорий. - Ну ладно, пусть пока будет по-твоему". И тут же сказал:

- А зачем нам убираться? Это наше жилье и место работы.

- Станция - это военный объект. Наблюдательный пункт подлежит уничтожению. Продукты заберем на лодки как трофеи. Теперь вы понимаете, что здесь вы остаться не можете. Погибнете от голода и холода.

- Как же я могу вызвать самолет? На собаках отправиться за ним на Диксон, так прикажете?

- Не играйте в наивность. Дело идет о радиосвязи. Уговорите Поблодзинского связаться с Диксоном и вызвать самолет, скажем, для отправки тяжело заболевшего метеоролога.

- Но радиостанция в ваших руках. Почему вам не связаться самим?

- Разве вам надо объяснять, что такое почерк радиста?

- Хорошо. Я попробую, - отчужденно ответил Григорий.

Бухтияров направился к выходу. Два автоматчика двинулись за ним, но офицер что-то крикнул, и те вернулись.

"Так, кажется, клюнуло. Отпустили без охраны. Проверяют. Да разве сейчас побежишь? Отсюда же все пространство простреливается". Григорий заметил, что у дверей бани охраны нет.

Его появление товарищи встретили мрачно.

- Чего умолкли? - со злым укором проговорил он. - Мне, думаете, легко играть эту роль? Все получилось, как условились. Теперь очередь за тобой, начальник. Зовут на связь с Диксоном для вызова самолета, якобы за больным метеорологом. Думай, как передать, что здесь немцы. Умри, но сделай. Другого пути нет.

Поблодзинский горько вздохнул.

- Но как ты сумеешь незаметно передать, что на зимовке фашисты? спросил Бухтияров. - Ведь такого условного сигнала у нас не предусмотрено.

- Вначале стандартный текст сводки погоды, потом запрос на прилет самолета и где-то между этими словами незаметно передам сигнал бедствия SOS. Зная, что станция не выходила в эфир уже два срока, поймут, что у нас ЧП.

- Все могут подумать, кроме того, что у нас эти чертовы гости, десант. А нельзя ли тебе в тексте передать слово, скажем, "оккупированы" или что-нибудь в этом роде?

- Нет. Офицер, который нас допрашивай, - радист. Он отлично знает русский язык.

- Ладно, пошли. Хорошо, хоть сняли охрану, но, наверное, следят из всех дыр...

У входа в жилой дом их остановил часовой. Свистком вызвал боцмана,- и тот ввел двоих в помещение. Офицеры обедали. На столе кают-компании, заставленном тарелками с кусками жареной оленины, малосольными омулями и ломтями розовой нельмы, стояли полупустые пузатые бутылки с яркими этикетками чужих стран.

Штурмбаннфюрер вытер полотенцем лоснящиеся от жира губы и руки, сказал:

- Герр Поблодзинский, господин каюр, прошу к столу радиостанции... Он остановил свой взгляд на Бухтиярове.

- Поблодзинский согласен на вызов самолета, - ответил Григорий.

- Пусть скажет сам господин, Поблодзинский, - сухо заметил офицер.

- Да... - неуверенно ответил Поблодзинский.

- Ну и отлично. Мы вас отпускаем, весь мир узнает о нашей гуманности. Текст передачи составлен. Предупреждаю, моя рука лежит на рубильнике передатчика. Если сделаете попытку передать прямо или косвенно, что на мысе Стерлегова немецкий десант, рацию выключаю, а вам тут же пуля, - ледяным голосом разъяснил офицер.

- Все ясно. Через пять минут по расписанию срок связи с Диксоном.