Вепрь   ::   Олег Егоров

Действительно, многие из моих вполне интеллигентных приятелей используют нецензурные выражения совершенно всуе, подчеркивая тем, быть может, свою публичную независимость от мещанских табу.

Обедали мы вдвоем. Старушка сидела, как и прежде, у окна, без устали орудуя спицами.

Крахмальную скатерть украшали полбуханки пористого черного хлеба, фарфоровая супница с романтической какой-то миниатюрой на боку, две глубокие тарелки, установленные в мелкие, и столовые приборы, выложенные по правилам сервировки подобно тому, как это делают в ресторациях.

- А вы тоже на сельскую барышню не тянете, Анастасия Андреевна. - Окинув взглядом угощение, я пристроился к столу.

Щи, впрочем, оказались самые что ни есть простые: со свининой, капустой и картофелем.

- Это не та ли свинья, что напала на меня вчера так неосмотрительно? - поинтересовался я, вооруженный ложкой.

- Не та, - отвечала девица. - На вас напал дикий вепрь. Вы не первый. Все местные знают, потому за околицу без ружья не ходят. Вам следует ружье завести. Лучше - двуствольное. Из него дважды можно выстрелить.

- Спасибо за совет, - буркнул я. - Я как раз над этим работаю.

Однако Настя была не из тех, кого можно сбить.

- К тому же я нашла вашу машинку и саквояж. Они теперь под кроватью. - Грациозно зачерпнув половником щи, Настя налила мне добавки. - Интересно, вы что печатаете?

Назвав мой потрепанный рюкзак «саквояжем», она, конечно, отпустила ему комплимент.

- Самому интересно. - Посвящать ее в свои творческие планы я счел излишним и перевел разговор на более занимательную тему. - Но кто же мой спаситель? Кто ж так своевременно пальнул в моего злейшего врага?

- Вы смеетесь? - Настя заметно смутилась. Она взяла в руки нож, повертела его и бросила на стол.

- Вепрь был так рядом, и я не успела точно прицелиться. Но это - дробь на утку. И на вас оказался толстый пуховик. Так что все дробинки я из вашего бедра удалила, пока вы были в обмороке, а раны обработала перекисью.

Я чуть не подавился, услыхав это неожиданное признание.

- Так или иначе вы испугали его, Анастасия Андреевна, - проявил я запоздалое благородство. - Теперь моя жизнь по праву принадлежит вам. Да, вы его испугали. Обратили в бегство и тем спасли меня от верной погибели.

- Он очень умен. - Тут Настя как будто задумалась. - И очень стар. За ним давно охотятся все егеря, да без толку. Он нападает только на безоружных. А при виде ружья сразу пускается наутек.

- Однако я слышал, что кабаны в ярости очень отважны, - возразил я и на это.

- Весьма может быть, - согласилась хозяйка. - Но у старого убийцы остался всего один глаз. И он, поверьте, им дорожит.

- Откуда вам известно?

- Многие знают.

- Хотите убедить меня, что он соображает не хуже нас с вами?

Моя ирония снова не достигла цели.

- Вы себе льстите, - серьезно отозвалась Настя. - Лучше. Сильно лучше. Вот именно что как человек. И человек, знающий себе цену.

Я решил не дразнить и не обижать ее. В конце концов Настя выручила мою пишущую машинку, на которую я возлагал такие большие надежды и которую так малодушно бросил в минуту опасности.

После щей был самовар, сушки и каменная халва в хрустальной вазочке. Кроме того, мне было милостиво разрешено закурить.

- Так что же вы делаете в эдакой глухомани? - начал я светскую беседу. - Отчего вы, такая прелестная особа, пропадаете здесь? Разве есть в Пустырях достойное вашего ума и красоты поприще?

- Уходите! - Настя вдруг рассердилась. - Уходите, слышите! Вы к Обрубкову приехали, Гавриле Степановичу, вот и идите к нему! Студенческий ваш на каминной полке, а рекомендательное письмо он взял!

- Я расстроил вас? - огорчился я искренне.

- Идите же! - Настя решительно поднялась из-за стола, и глаза ее словно еще потемнели, а тон сделался холоден.