Рождественский подарок   ::   Арсаньев Александр

— Да, припоминаю, — произнесла Мира задумчиво.

— Кучер сказал мне, — продолжил я, — что точно так же совсем недавно в их деревне неизвестные забили быка и козла.

— Но это еще ни о чем не говорит! — горячилась индианка.

— Возле трупов животных были обнаружены следы кострищ.

— Но…

— А в конюшне мы нашли зарезанного коня, неподалеку от столба, к которому было привязано тело князя Николая Николаевича, — перебил я ее.

— Какой кошмар! — вскричала Мира. — Но этого не может быть!

— Все сходится, — подвел черту обычно молчаливый японец.

— Я боюсь, — ответил я, — что кто-то просто хочет свалить вину на брахманов!

— Но кто? — воскликнула Мира. — Мне это дело кажется слишком запутанным! — добавила она, глядя мне прямо в глаза. — Ведь вы здесь неслучайно! — высказала индианка свое предположение вслух. — Могу поспорить, — промолвила она, — что к этому всему приложил свою руку Иван Сергеевич!

— Да, — подтвердил я устало, — Кутузов и в самом деле в курсе событий, — добавил я. — Но мастер не сказал мне ничего определенного, — развел я руками. — И пригласил меня погостить в это имение, — подчеркнул я, — именно Николай Николаевич Титов.

— Вы видели, Яков Андреевич, какими глазами смотрела на меня его вдова Ольга Павловна? — Мира сглотнула ком в горле. — По-моему, она уже приговорила меня!

— Я выступлю твоим защитником! — поспешил я ее успокоить.

— Пока я жив, — напыщенно произнес мой Золотой дракон, — никто не станет трогать тебя!

— Спасибо, — улыбнулась индианка с особенной нежностью.

Я вернулся к себе в комнату, чтобы обдумать в спокойной обстановке все, что случилось. К тому же я должен был решить с какого конца взяться за это дело.

На маленьком прикроватном столике лежала раскрытая книга немца Эккартсгаузена «Ключ к таинствам натуры», которую я накануне собрался изучить. Однако продолжить мое самообразование мне помешало убийство на княжеской конюшне. И надо же убийце или убийцам было выбрать такое время, как рождественскую ночь!

Я все больше склонялся к мысли, что убийца был не один. По моему мнению чересчур сложно было организовать ведическое жертвоприношение в одиночестве.

Я спрятал книгу и извлек из дорожного рундука свой дневник. Чернильница и перо уже ждали меня на круглом письменном столике. Не успел я раскрыть тетрадь в бархатной лиловой обложке, как раздался стук в мою дверь.

Странно, — подумал я, — кого это принесла нелегкая?

Однако я тут же убрал тетрадь и крикнул:

— Войдите!

Дверь скрипнула, и на пороге возник Никита Дмитриевич Сысоев.

— Яков Андреевич, — обратился он ко мне, — мне хотелось бы с вами поговорить.

— Что же, — развел я руками, — я к вашим услугам.

Сысоев прошел вглубь комнаты и присел на стуле, на который я ему указал.

— Итак, — начал я, — что вы имеете мне сообщить?

Управляющий задумался, словно бы собираясь с мыслями. Сначала он взглянул на меня, потом отвел глаза, но через несколько мгновений все же решился и заговорил:

— Мне стало известно от покойного Николая Николаевича, что вы состоите в неком масонском ордене, — Никита Дмитриевич испытующе посмотрел на меня.

— И что же? — не стал я отказываться. Однако меня удивило, что князь посвящал своего управляющего в такие подробности. Хотя, — я одернул себя, — Мира с Кинрю тоже почти что всегда были в курсе всех моих дел!

— Мне известно также, что вы занимаетесь расследованием преступлений, — вкрадчиво продолжил Сысоев.

— Так, значит, — заключил я, — Николай Николаевич не напрасно вызвал меня сюда?!

— Я не знаю, — замялся Никита Дмитриевич. — По-моему, он о чем-то догадывался и чего-то боялся, — продолжил он. — Чего именно я не знаю, но… — Сысоев пожал плечами.