Визитная карточка Флота   ::   Плотников Александр Николаевич

- Словом, всех ваших людей! - улыбнулся контр-адмирал. - Полным списком...

- Капитан напоследок учудил, - рассказывал в кают-компании Стрекачев. - Когда буксир испанцы приняли, привезли обратно его команду, старик залопотал что-то по-своему, а потом вдруг схватил мою руку и давай целовать! Я даже ошалел от неожиданности. Наверное, он и в самом деле бывший республиканец...

- Фалангист на такой развалюхе плавать не станет, - поддержал его кто-то из слушателей.

- Мне думается, хозяева эту дряхлую "Ивису" нарочно на верную погибель из Сеуты в Западную Сахару послали. Застраховали, видать, на кругленькую сумму - и отправляйся с богом на дно! - вслух размышлял помфлагштур. - Больно уж ветхая посудина, проржавела вся, как старая консервная банка.

- А у американцев-то кишка слаба оказалась! - ухмыльнулся Исмагилов.

- Дело тут не в кишке, - вступил в разговор Валейшо. - Логика их поведения ясна: зачем рисковать из-за паршивого сухогруза, на котором мало чего заработаешь? Вот если бы тонул знаменитый суперлайнер, тогда бы они риска не побоялись!

- Товарищ капитан третьего ранга, - обратился к нему Исмагилов. - Как вы считаете: должны нам дать медали за спасение утопающих? Стала бы у меня на кителе симпатичная колодочка в четыре ленточки!

- Главного старшину Хлопова я бы даже к ордену представил, - серьезно сказал Стрекачев. - Он сам вызвался и три раза нырял в затопленное машинное отделение. Запросто мог на какую-нибудь железяку напороться. Да и не вода там была, а вонючая масляная жижа.

- Не подкачал наш комсорг! - похвалил Валейшо.

- Моя школа, - подал голос сидевший до этого молча Павел Русаков.

- Почему ваша? - удивился Стрекачев. - Он же сигнальщик, а не трюмный?

- Шофером он был у меня рисковым, когда мы вместе на заводе работали, - без улыбки пояснил Павел.

Глава 18

Ураган расшвырял куда попало почти все застигнутые им суда, потому Атлантика выглядела пустынной. Когда штурманы "Новокуйбышевска" общими усилиями определили свое местонахождение, оно оказалось на десять миль левее счислимого - на траверзе острова Вознесения. Правда, в этом районе океана такая ошибка все равно, что для муравья несколько шагов в сторону на широкой лесной тропе. Но точность всегда была матерью судовождения.

"Новокуйбышевск" снова подходил к экватору, теперь уже с юга, только об этом мало кто думал. Настроение экипажа было тревожным. Гешке Некрылову становилось все хуже.

Он почти не приходил в сознание, в бреду звал Лиду, а она сидела возле постели, согревая ладонями его безжизненную руку.

Посоветовавшись с капитаном и первым помощником, Татьяна решилась на прямое переливание крови. Она всего несколько раз присутствовала на подобной процедуре, сама никогда ее не делала, но не видела другого выхода.

Людей с нужной группой крови в экипаже было несколько. Татьяна выбрала двоих: матроса Саломатина и предсудкома Сидорина. У обоих все последние анализы оказались безупречными.

Первым она положила рядом с Гешкой его закадычного дружка Толю Саломатина.

- У Гешки слишком сурьезная кровь, - шутил тот, - а у меня малость полегкомысленнее. Перемешаются - в самый раз получится мировой парень...

- Помолчите, Толя, - урезонила его Татьяна. - Делайте все, как я велю.

- Потребуется еще - я готов, - сказал Саломатин, когда процедура была закончена. - Для Гешки мне полведра не жалко!

После переливания крови лицо больного стало розоветь, с губ сошла синюшность. После второго переливания Некрылов окончательно пришел в себя. Но Татьяна понимала, что улучшение могло оказаться временным. Гешку нужно было срочно класть в стационар.

Капитан пытался связаться с пароходством, но ураган и в эфире что-то натворил, радиоволны не проходили.