За Отчизну (Часть первая)   ::   Царевич Сергей

- Звонят к вечерне, - сказал аббат, - идемте, почтенный брат! Обратите внимание на эту розу: это же чудо небесной гармонии! Он остановился у палевой розы и, погрузив в лепестки лицо, с наслаждением вдыхал ее аромат. - Так что же мне делать с этим мужиком-чехом? - спросил инквизитор. Аббат отвел лицо от цветка и с умилением глядел на него. Розы были страстью почтенного аббата. - Какая дивная красота!.. С чехом? Да что хотите... хоть сожгите его...

2. СИРОТА Невысокий коренастый человек старательно выпалывал грядку с овощами. Июньское солнце припекало не на шутку. Человек обливался потом, то и дело вытирал мокрый лоб грязной ладонью, но, несмотря на жару, усталость и свой уже далеко не молодой возраст, упорно продолжал выдергивать сорняки. Наконец грядка была как будто вся очищена. Бакалавр3 Ондржей с удовлетворением взглянул на свою работу. В это время из двери низкого длинного дома школы вышла пожилая женщина и, остановившись на пороге, громко позвала: - Онеш, Онеш! Бакалавр не слышал или делал вид, что не слышит. - Ондржей! Ондржей! - кричала женщина, вытирая передником свои полные красные руки. Видя, что муж не отзывается, она подошла к калитке огорода и с сердцем закричала: - Онеш, да ты что, оглох, что ли! Ондржей, не поворачивая головы и стоя на коленях, хладнокровно ответил: - Пока нет, но, если будешь и дальше так кричать, оглохну непременно... Да что с тобой, Марта, стряслось? Расскажи. Лицо жены было взволнованно, и в голосе дрожали слезы. - Иди скорей, Ондржей, там пришел к тебе Штепан, сын Тима. У него ужасная беда. - Да ты толком, жена, говори, что случилось со Штепаном? Марта спрятала лицо в передник и, плача, проговорила: - Он теперь... сирота... Ондржей уже поспешно шел к дому. На ходу он поднял брошенный на землю коричневый камзол и, наспех надевал его. - Я все же ничего не понимаю, расскажи все по порядку. - Штепан тебе все сам расскажет. Он в классной. Бакалавр, забыв вымыть руки и привести себя в порядок после работы на огороде, поспешил в классную комнату. Вся обстановка этой комнаты состояла из кресла, небольшого стола и пары скамеек у стен. Во время урока ученики сидели, по обычаю того времени, на полу, у ног учителя, восседавшего в кресле с длинной тростью в одной руке и с книгой в другой. У окна стоял подросток лет шестнадцати, одетый в бедное полукрестьянское-полугородское платье, бледный и печальный. Штепан был не только любимцем старого учителя бакалавра Ондржея, но и по справедливости считался самым блестящим учеником в школе. Отец Штепана, крестьянин Тим Скала, пошел на все жертвы, но отдал сына в далекую Прахатицкую школу, которая была известна тем, что наряду с латынью и всей схоластической премудростью здесь учили и чешскому языку. Бакалавр Ондржей старался внушить своим ученикам любовь к родине, знакомил их с прошлым своего народа и со всем, что он сам знал о Чехии. Штепан, только что окончивший школу, жил на квартире у суконщика, которому за угол и стол помогал вести его счета. Ондржей быстро подошел к Штепану и протянул ему обе руки: - Здравствуй, сынок! Слышал о твоем несчастье... Как же все это приключилось? Штепан помолчал, стараясь быть спокойным, и, сделав над собой усилие, медленно, запинаясь, стал говорить: - Сегодня утром приехал сосед Петр продавать шерсть. Зашел в лавку хозяина, рассказал... Отец давно не ладил с экономом монастыря. Ну, и ночью нагрянули слуги инквизиции. Отца забрали. Мать били, всё разграбили... Мать ушла к соседу. От побоев и горя она заболела и с неделю уж как умерла... А об отце говорили, что его сожгли... Бакалавр слушал, сдвинув мохнатые седые брови и плотно стиснув губы. Оба долго молчали. Ондржей сел в кресло и усадил Штепана на скамейку: - О тебе не спрашивали? - Спрашивали у соседей: где я и что делаю. - Так, значит, тебе, сынок, домой возвращаться не следует, да и здесь тоже оставаться небезопасно. Что же придумать?..