Запечатленный труд (Том 2) :: Фигнер Вера Николаевна
Страница: 3 из 153 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕВходят Дункан, Малькольм, Дональбайн и Ленокс со свитой. 13.05.10 - 08:05 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
"
Вся кровь хлынула куда-то, и в гневе, вся дрожа, я топнула ногой, и, в то время как руки мои связывали, я заговорила с жаром, обращаясь к смотрителю: - Скажите моей матери!.. Скажите ей, что, что бы со мной ни делали, я останусь все той же!.. - Хорошо, хорошо! - забормотал смотритель почти в испуге. - И еще скажите, чтоб она не горевала: если будут книги и я хоть что-нибудь буду знать о ней, то большего мне не надо. - Хорошо! Все скажу... все скажу! - бормотал в смущении смотритель. Мы прошли сквозь строй солдат, вытянувшихся в кордегардии, и вышли в маленький дворик. По ту сторону решетки, отделяющей Трубецкой бастион от крепостной площади, стояла карета, а подле нее - в шинелях два вооруженных жандарма. Проходя те несколько шагов, которые отделяли меня от кареты, я увидела одного из "присяжных" - самого веселого и самого добродушного. Это был малый небольшого роста, с медно-красным лицом и рыжеватой растительностью. Большой шрам пересекал его щеку подле левого глаза вплоть до виска. И всегда-то он смотрел на меня ласково и улыбался. Он как будто говорил этим: "Эх, барынька! Все-то вы худеете, все-то вы бледнеете! Да полно же! Ну, право, в жизни есть и радости!.." И мне становилось легче в моем одиночестве. Теперь, видимо нарочно, он стал на пути: его лицо было серьезно и печально. Наши глаза встретились, и горло мое сжалось - добряк смотрел на меня с таким состраданием!.. "О, не плачь... не вздумай заплакать, Вера! Расплакаться в такую минуту - прямо позорно!" - уговаривала я себя... Но как я была тронута, как тронута!.. Этот взгляд я унесла с собой в живую могилу, и там он служил мне утешением: простой русский человек, солдатик, который добросовестно стерег меня, душою был со мной!.. Он мне сочувствовал, он меня жалел!..Он был последним и единственным, который проводил меня, и проводил лаской, на новую, как ночь темную жизнь... - Куда меня везут? - спросила я смотрителя, когда мы сели в карету. - Не знаю,- сказал он. Мы повернули из крепости направо, вдоль набережной Невы. Минуты казались часами... Но вот карета остановилась; мы вышли. Передо мной были маленькие сходни и пароход. На нем не было видно ни души. Жандармы подхватили меня и почти перенесли на палубу. Затем мы спустились в каюту, окна которой были тщательно закрыты занавесками. Пароход двинулся и шел... шел... Часа через два-три пришел офицер. Спрашивает, не хочу ли я есть. - Нет! Опять приходит. Спрашивает, не хочу ли чая. Отвечаю сурово: "Нет!" Пусть не подходит. Пусть не спрашивает. Я хочу молчать. Я должна молчать. Я не могу слышать свой собственный голос... За 20 месяцев полного одиночества, когда приходилось говорить лишь раз в две недели, когда на 20 минут приходили мать и сестра, этот несчастный голос так изменился: стал так тонок, так жалобен и звонок... Он звучал предательски - он выдавал меня. А пароход все шел куда-то, шел и уносил меня в неизвестное. Сначала я думала: не на уединенную ли пристань какую? А с нее, быть может, на железную дорогу или в повозку... Шлиссельбургская крепость. Вид с юго-восточной стороны.** ______________ ** Здесь и далее в рамку помещены надписи под фотографиями, отсутствующими в данном файле.- Ю. Ш. Конец XIX века Или в Кексгольм? Я слышала что-то об этой крепости в Финляндии. Не в Шлиссельбург ли? В Петропавловской крепости я прочла в книге, что там для народовольцев выстроена тюрьма на 40 человек, и на суде один из товарищей прокричал: "Всех нас - в Шлиссельбург!" Часов через пять пароход куда-то пристал. Жандармы зашевелились и сказали: - Наверх! Там быстро и крепко, словно железными тисками, они схватили меня за руки, снесли на землю и повели. ...Впереди стояли белые стены и белые башни из известняка. Вверху на высоком шпице блестел золотой ключ. Сомнения не было - то был Шлиссельбург 4. И вознесенный к небу ключ, словно эмблема, говорил, что выхода не будет. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|