Записки Никто   ::   Шорин Роман

Что вам хочется? Взять болтающийся снаружи конец этой ниточки в свои руки. Какую фигуру вы будете напоминать, когда ниточка идущая от вас, окажется в ваших же руках? Верно. Что символизирует круг?

5

Любование, восхищение, сострадание и прочие чувства, приводящие к самозабвению, являют собой ключ к разгадке того, почему вообще можно жить, и главное -- радоваться этому; освобождаться от мешающих быть пут в виде опасностей и страхов перед ними (например, в виде страха смерти).

В самом деле, какой лучший дар может иметь человек от Бога, как не вышеупомянутые способности? Благодаря им, мы перестаем быть связанными своими ограниченными оболочками, делаемся неуловимыми для смерти, равно как для всего, устанавливающего предел.

В этих переживаниях нет субъекта (скажем, субъекта любования), он загадочным образом расстается с собой, перетекая в свой объект. К примеру, восхищение красотой - это не что иное, как взгляд на нее из нее самой, подтверждение ее внутренней самоценности. Нас и никого другого в момент этого акта нет - только она, сама в себе. Внешний наблюдатель здесь невозможен - это сама красота восхитилась через нас самой себе. Мы как бы отдали себя ей, а значит и побывали ею, превратились в зеркало, с помощью которого она оказалась наедине с самой собой. Красота не существует ни для чего (кого) иного, чем она сама, а потому ее не увидят глаза смотрящего со стороны, извне она для них -- незрима. Восхищение ею возможно только при том условии, что мы оставим себя, как оставляют в прихожей обувь, и войдем в красоту как в свое "я" - ни много, ни мало.

Материал, достойный размышлений: восхищаться (и т.п.) можно лишь тем, что не для нас. Или для нас, но в те мгновения, когда мы сами, так сказать, не для нас. Можно, конечно, порадоваться качеству только что приобретенной туалетной бумаги, но это совсем другое. Когда встречаешь нечто прекрасное, совершенное - первый сигнал-интуиция: "Это нельзя использовать! Даже трогать этого не надо! Оставим, как есть". Ведь даже чисто утилитарные предметы, будь то нож или кубок, если они искусно сделаны, мы, вместо того, чтобы употребить по назначению, выставляем на обозрение, в то время, как другие подобные изделия, которым мы ежедневно находим применение, убираются в ящик с глаз долой. Стоит постичь, насколько это таинственно - нож, которым ничего (и никого) не режут.

Сопереживая, мы также покидаем себя, глядя на проблему глазами того, кто попал в беду или просто в неприятное положение. Поскольку акт сопереживания - есть признание самоценности того, кому мы сопереживаем (для него мы за него переживаем - не для себя), постольку все постороннее ему (мы, к примеру) автоматически выводится за рамки и в расчет не берется. Остается только тот, кому сопереживают, он один.

Дарованные нам возможности, о которых идет речь, есть прежде всего эмоции, сильные настолько, что их сопровождает всего одна мысль, зато ясная и неоспоримая. Когда любуешься (или занят чем-то другим из того, что влечет за собой самозабвение) джипом, мчащимся по пыльной пустынной дороге, игрой между собою маленьких щенков, торжественному в своем ровном движении каравану птиц, процессией буддистских монахов в центре мегаполиса, великолепием открывшейся панорамы гор, просыпающимся солнечным городом, безумной пластикой шаманящего рок-идола, распахивающимися глазами красотки с огромными, длиннющими ресницами, великим спокойствием небес (думаю, на этом можно остановиться) - разбуженный ум посылает чувствам лишь один ответный сигнал: "Все это и есть я".

6

Я намерен мысленно воскресить тот вечер, когда мне вдруг мучительно захотелось стать грабителем банков. Увы, это не был случай из детства.