Зеленая ветвь   ::   Трусов Юрий Сергеевич

И лишь когда расстояние сократилось до сотни шагов, разжал пальцы.

- Пора!.. Пли!

Пушка рявкнула, обдавая жарким пороховым дымом, и многократное эхо покатилось к вершинам гор.

Картечь с визгом проскрежетала над головами янычар. Они остановились, ошеломленные. Но увидя, что картечь никого не задела, с боевым кличем устремились вперед.

Клефты открыли прицельный ружейный огонь, а капитан Райкос, понимая, что этим янычар не остановить, стал с Иванко готовить пушку к новому выстрелу. Им удалось перезарядить орудие прежде, чем враги добрались до вершины. Медное жерло почти в упор выплеснуло картечь. Султанские воины, получив неожиданный отпор, в смятении попятились, чтобы перестроить боевые порядки.

Райкос выхватил из ножен саблю и крикнул:

- За мной, братцы! Ур-ра!

Греческие повстанцы не знали русских слов, но они поняли его и лавиной понеслись с вершины холма.

Все происходило, как в стремительном сне. Райкос столкнулся с чернобородым юз-баши. Увернувшись от ятагана, он с ходу нанес удар саблей и, не в силах остановиться, вместе с поверженным скатился к подножью холма.

Клефты напали на хвост колонны, двигавшейся к холму с двумя пушками. Повстанцы остановили арьергард и отбили орудие.

Пушкой сразу завладел Иванко Хурделицын. Он развернул орудие стволом к стоящему вблизи корвету и стал обстреливать ядрами вражеский корабль.

Райкос с группой повстанцев преследовал карателей до самой кромки песчаного берега, стараясь отрезать их от шлюпок, чтобы не дать им уйти. Тут-то и разыгралась последняя схватка. Старик Илияс Бальдас спас Райкоса от верной смерти, заслонив своего командира от пули, когда в него стрелял разъяренный байрактар. Предназначенная Райкосу пуля свалила Бальдаса.

Султанские воины продолжали сопротивляться. Возможно, им удалось бы оттеснить повстанцев, сесть в шлюпки и добраться до корабля. Но этому помешал Иванко. Ядром захваченной вражеской пушки он снес мачту корвета. Это так напугало моряков султанского парусника, что они, не мешкая, снялись с якоря. Подняв паруса на двух уцелевших мачтах, они оставили на берегу товарищей и скрылись в морском просторе. Убедившись в бесполезности дальнейшего сопротивления, каратели побросали оружие.

Райкосу не раз приходилось видеть проявление ненависти между турками и греками. Это выражалось в беспощадных зверствах и жестокостях. Жертвами поработителей-турок становились обычно греки, и Райкос, естественно, испытывал к туркам гнев и отвращение. Но в то же время он не соглашался с теми, кто утверждал, будто турецкий народ - сборище преступников, насильников и убийц. Не народ, а его властители, горячо возражал Райкос. Он вспоминал лекции, которые слушал в юные годы в Падуанском университете. Вспоминал мысли знаменитых европейских вольнодумцев-гуманитариев. Его наставником и воспитателем тогда был тосканец Скванчи, прививший ему вкус не только к английской поэзии Перси-Биши Шелли и Джорджа-Ноэла-Гордона Байрона, но и к произведениям старинных персидских и турецких поэтов. Юному Раенко на всю жизнь запомнились стихи великого турецкого поэта Юнуса Эмре:

Искал я в этом мире бога, я долго в край из края брел,

Я землю обыскал и небо, но там я бога не обрел.

Но местопребыванье бога лишь в человеке я нашел.

Запомнились потому, что старый афей* Скванчи прививал своему питомцу вольномыслие и любил повторять: о народе нужно судить по его поэзии, ибо поэзия - душа народа. А стихи турецких поэтов Юнуса Эмре, Ахмед-паши, Мухмуда Абдул Бакы, Ахмеда Недим воспевают любовь, доброту, красоту. И народ, породивший таких поэтов, не может быть жестоким. У него жестокие, алчные властители...

_______________

* А ф е й - атеист.

3.