Жанна дАрк   ::   Потурцин Мария Йозефа

В те дни, когда Жанна, которую на родине называли попросту Жаннетта, ехала верхом на лошади через опустошенную землю, где хозяйничали солдаты и мародеры, в сторону Шинона, было ей семнадцать лет и два месяца. Она никогда не бывала за пределами Лотарингии и никогда не спала иначе, как на соломенном мешке в родительском доме, исключая те месяцы, когда вся деревня вынуждена была спасаться от нападения бургундцев в соседней деревне; и еще исключая те краткие недели, когда она помогала по хозяйству родственникам в Гре. Именно из Гре собралась она в путь в Вокулер к капитану Бодрикуру, чтобы объяснить ему, что французы - не англичане, что она должна ехать к королю, чтобы помочь ему и что приказал ей это сам Бог. Приходского священника ей также пришлось убеждать, а это было воистину непросто. Но, наконец, ей дали лошадь и двоих сопровождающих, оказав честь, и в Шинон они должны были отправиться к началу поста, как и было сказано. Теперь же ей приходилось ждать, и никто не верил, насколько важно торопиться.

Жанна видела ласточек из окна небольшой круглой башни замка, отведенной ей королем для жилья; как раз начиная с Благовещения раздавалось их усердное щебетание. Солнце приходило в комнату лишь вечером на краткие мгновения, поскольку окно было маленьким, а стена толстой. До Жанны доносился запах цветущих вишен, стоявших у обрыва Замковой горы, а внизу на плоских холмах высыхала талая вода с полей. Обычно в это время Жанна выходила на луг пасти коров и радовалась рождению телят, которые кричали "мама", как малые дети. Теперь, наверное, ее мать плачет, так как дочь убежала и не сказала куда. Вероятно, Господь ее когда-нибудь за это накажет. Но он знал и ее сердце и понимал, что в родной деревне ей было гораздо лучше - на лугах с коровами или за прялкой в родительском доме. Он знал, что ее направлял архангел Михаил, который заповедал ей спасти Францию уже через три года. И здесь в башне был его свет, когда она по утрам и вечерам, а иногда и днем опускалась на колени на скамеечку и звала его. Столь же отчетливо, как и голос дофина, слышала она его слова: "Жанна, ты должна уговорить солдат пойти на помощь Орлеану. Ты должна привести дофина в Реймс. Нельзя терять время. Тебе предоставлен год и еще немного".

Жанна повторяла эти слова дофину, почему же он не верил ей? В тот вечер, неделю назад, когда она приехала в замок, разве не увидел он собственными глазами фигуру, сотканную из света? Разве не поселились в его сердце мужество и радость? Но затем под влиянием других людей его охватили злые сомнения, и он делал то, чего хотели эти люди. Зачем он посылал к ней женщин, задававших непристойные вопросы, зачем он каждый день заново заставлял своих господ наводить о ней справки? Жанна не могла сказать ему ничего, кроме того, что было уже давно сказано. Скоро отцветут деревья, а люди в Орлеане все голодали.

На двух этажах башни была лишь одна небольшая круглая комната, по винтовой лестнице Луи де Конт, краснощекий паж, приносил девушке еду. Он интересовался, почему она не носит красивых юбок и сверкающих камней, как другие дамы при дворе, и почему глаза ее то и дело краснеют, словно от плача. Когда наступал вечер, он уходил в город к себе домой, а затем приходили две женщины и спрашивали, чего она желает. Никаких желаний у Жанны не было, кроме того, которое могли исполнить только Бог и дофин.

Сегодня была Страстная пятница. Не служили ни обедни, ни вечерни, из города не доносился колокольный звон, лишь великопостные трещотки вот уже третий раз нарушали тишину. С более глубоким, чем когда-либо, благоговением опустилась Жанна на колени на молитвенную скамеечку. Она видела три креста на Голгофе и кровь Господню, стекающую по капле на дрожащую землю.