Золотые пластины Харати   ::   Мулдашев Эрнст Рифгатович

Параллельно со мной работала дизайнерская группа Ольги Ишмитовой (Ольга, Аня и Юля), выполнившая все оформление книги. Работали они на совесть, вкладывая душу в каждую иллюстрацию. И по второму тому мы работаем вместе.

Начало работы над вторым томом книги совпало с церемонией открытия нового здания нашего Всероссийского центра глазной и пластической хирургии. До этого мы ютились в такой тесноте, что какой-либо министр, лежащий в коридоре или наличие палат «унисекс» казались нормальным явлением.

Дизайнерская группа (Аня, Ольга, Юля)

А знаменитая Тамара Горбачева, у которой я впервые в мире произвел трансплантацию глаза и которая пролежала в единственной двухместной палате около года, получила прозвище «интердевочка», поскольку мы, от безысходности, подселяли к ней то одного, то другого иностранного больного, независимо от пола.

Здание, построенное по инициативе президента Башкирии Муртазы Рахимова, получилось очень красивым. Один из наших арабских больных, похожий на Бен-Ладена, побывав в новом здании центра, сказал, что оно больше похоже на президент-отель, чем на больницу. Я тоже, в последние месяцы превратившись во вполне приличного прораба и научившись ругаться со строителями матом, с восхищением глядел на произведение уфимских зодчих.

Церемония открытия, на которую приехали заместитель Председателя Правительства России Валентина Матвиенко, заместитель министра здравоохранения России Татьяна Стуколова и целый ряд других высокопоставленных лиц, получилась очень торжественной. А в конце, когда вся делегация выходила на улицу, духовой оркестр заиграл вальс «… в городском саду играет духовой оркестр…». Профессор Сагит Муслимов, хорошо танцующий вальс, подбежал и пригласил на танец Валентину Матвиенко. Они хорошо смотрелись. Вслед за ними вся площадь перед центром, заполненная людьми, начала кружиться в вальсе. Я пригласил на танец Татьяну Стуколову и, хоть и очень старался, по-моему, оттоптал ей ноги. Далее, по ходу продолжавшегося празднества я везде встречал Сагита Муслимова, рассказывающего о своем нервном напряжении во время танца с самой Валентиной Матвиенко.

Церемония открытия нового здания Всероссийского центра глазной и пластической хирургии

Впоследствии я тихонько ушел из банкетного зала, поднялся в свой новый шикарный кабинет, прошел в дальнюю комнату и разжег там камин, испачкав свой выходной белый пиджак. Я сидел и смотрел на огонь, механически отвечая на вопросы собирающихся к огню людей — операционной сестры Светы, завхоза Олега, директора Юрия Ильича Кийко, дизайнера Юли и других. А глубинные основные мысли как бы затянулись в огонь и колыхались там вместе с пламенем. Внешне я был счастлив, но то глубинное, что затянулось в огонь, грустило, сильно грустило. Оно, мое глубинное внутреннее "Я", было недовольно. Оно не злилось, нет, оно тихим шепотом подсказывало мне, что шикарное здание, шикарный кабинет и вообще имидж известного состоявшегося человека — не мое, не родное. Оно, мое внутреннее "Я", чувствовало себя уютно и хорошо не среди дорогой мебели, а там, в огне костра, подобие которого я сделал у себя в кабинете в виде камина.

Сагит Муслимов и Валентина Матвиенко в танце

Подошел мой друг Юрий Иванович Васильев и тоже подсел к огню. Продолжая механически отвечать на вопросы и механически поднимая рюмку с водкой, я стал копаться в самом себе и вдруг явно ощутил звенящее одиночество. Парадокс! Ведь много искренних друзей! Но это чувство одиночества шло изнутри, из подсознания, из моего внутреннего "Я".

Я совсем близко придвинулся к огню, поджаривая свой выходной пиджак и как бы стараясь войти в контакт со своими внутренними ощущениями. Постепенно я понял, что доселе мне в той или иной степени удавалось жить в балансе со своим внутренним "Я".