Зов пахарей   ::   Даштенц Хачик

«От нас троих», – прошептал путник, целуя край полотна.

И стоял он выше облаков над всем миром, на сказочной высоте. Один он был, с рюкзаком за спиной; на обожженном ветрами и стужами лице – слезы радости.

Но что это? Полотно заалело. Все постепенно зарозовело – кончики пальцев, посох. На лице своем он почувствовал тепло. Нагрелась шерстяная шапка. Солнце, что ли, всходит? Что за свет возносится к небу, разрывая ночную тьму? Чудо… В ужасе он попятился назад – ему стало страшно. Потом снова подошел к полотнищу и пощупал его. Оно было прочно укреплено, но его словно высвечивали языки пламени.

Откуда же этот свет?

Он встал во весь рост и посмотрел в обратную сторону – свет шел оттуда. Он сделал несколько шагов и увидел внизу новый мир. И, закричав от восторга, он упал без памяти на вершине Арарата.

– Это твои огни, Ереван! Значит, ты есть! Есть Армения! Она жива! Сильная, светлая, большая Армения!

И лицо его освещали огни новой Армении, советской республики, где жили его соотечественники.

Об этом необычном восхождении в зарубежных газетах появилось следующее сообщение: «Один из солдат знаменитого гайдука Геворга Чауша, который после смерти своего предводителя отвез его жену в Ван, а сам долгие годы жил в Австралии, бывший фидаи мушец Тигран на днях совершил беспримерное восхождение на вершину Арарата. Он шел по следам легендарной жены своего предводителя, надеясь разыскать ее в Западной Армении, в курдских поселениях. Он пришел на родину одновременно с всемирно известным писателем уильямом Сарояном, совершившим знаменитое путешествие в Битлис. Пройдя мост через Сулух, он приблизился к божественной горе со стороны города Маку.

Ночью путник укрепил на вершине Арарата полотнище с именами трех гайдуков. С вершины он увидел огни возрожденной Армении и, потрясенный увиденным, оступился в пропасть. Мушец Тигран остался навечно в снегах библейской горы.

Это был последний безумный путник, последний фанатик уходящего поколения».

Мой ахун кончился Большая скала Хотноца в селе Ахагчи бросила широкую тень на овраг.

Мимо этой скалы, с лопатой на плече, с закатанными штанинами, прошел жизнерадостный старик. За ним бежали мальчишки и девчонки, обгоняя друг друга и прыгая вокруг старика.

– Дед Фадэ, расскажи сказку!

– Какую сказку?

– Про Мосе Имо.

– Про того, что видел огненных коней в роднике.

– Про Взрыв-родник! Про Шапинанда!

– Свою сказку!

– Мир – это мельница… – Дед Фадэ воткнул лопату в землю и повел рассказ. – Не спрашивайте про то, как человек приходит на мельницу, главное – когда он уходит. Один просо приносит смолоть, другой пшеницу. И все ждут своей очереди. А мельник как бог. Первому говорит: «Встряхни мешок, сват Киракос, твой помол кончился». Другого черед настает. И снова кричит мельник: «Кум Амбарцум, повороши в мешке, твой ахун кончился». И этот уходит. «Сват Григор, твой черед настал, проходи вперед». Тут мельник, взглянув сквозь запорошенные мукой ресницы, подмечает старосту Оне, тот только что пришел и стоит в дверях.

«Староста Оне, ты что в дверях встал, проходи вперед, сядь здесь, пока твой черед настанет. Ну как вы, как семейство честное, детки-малявки, старички-деды, здоровы все?»

«Слава богу, все здоровы».

Входит еще один сельчанин.

«Здорово, кум Абро, что принес?»

«Да просо вот».

«Слыхали, ты дочку замуж выдал, и тетка твоя Шакро очень плакала. Так уж на свете повелось – одни плачут, другие радуются, а завтра, глядишь, все наоборот. Все мы – мелко накрошенный табак в кисете бога. Достанет кисет из-за пояса, насыплет табаку в кальян и зажжет. Дымом мы все станем по очереди и рассеемся в воздухе… Мука твоя готова, кум Григор; Давай подходи, староста Оне».