Centurie   ::   Нострадамус Мишель

Хотя, Сын мой, если будут тебе говорить, что я Пророк, я не хочу в настоящее время себе приписывать столь высокий титул: «Сегодня их называют пророками, когда-то их называли ясновидцами»: так как Пророком, сын мой, можно, собственно говоря, назвать того, кто видит вещи, скрытые от знания обычного человека. И если случается, что Пророк узрит свет совершенного откровения и ему откроются вещи божественные и земные, он не может говорить открыто, так как действие предсказания уходит далеко вперед, ведь тайны Бога непостижимы и добродетель открывает далеко впереди истинные знания, а также их последствия. Этого нельзя понять ни по земным предзнаменованиям, ни другим человеческим знанием, ибо оккультная добродетель находится под покровительством самого Неба, то есть самой вечности, которая с помощью веры открывает любые времена. Но, исходя из неделимости вечности, с помощью возмущения Гираклианского причины познаются движениями в небесах. Я не говорю, сын мой, и ты должен хорошо это понять, хотя познание этой материи еще не может запечатлеться в твоем слабом разуме, что будущие весьма удаленные причины не могут быть рационально постигнуты, и хотя они очень удалены, они могут быть от человека не слишком укрыты: но совершенное постижение важных причин невозможно без божественного откровения: ибо всякое пророческое откровение исходит от Создателя, а также зависит от судьбы и от природы. А посему вещи, как случившиеся, так и еще не случившиеся, могут быть предвидены. Однако знание, основанное лишь на интеллекте, не может быть оккультным; но только через голос, исходящий с лимба, подобно языку пламени, в котором содержатся все будущие причины. И поэтому, сын мой, я заклинаю тебя никогда не употреблять своего разума в угоду ложным и напрасным целям, иссушающим тело и губящим душу, приводя в смятение слабые чувства: то же я скажу и о суетности самой отвратительной магии, некогда осужденной Священным Писанием и божественными канонами; но от этого свободна Астрология, трактующая знамения, благодаря которой, находясь под покровительством Божиим и слушая его откровения, мы и изложили письменно наши пророчества. И как ни осуждалась бы эта оккультная философия, я никогда не хотел предать ее неразумному суду те многие тома, которые были спрятаны в течение долгих веков. Но, догадываясь о будущем, я прочитал их Вулкану, сделав так, что, пока он их пожирал, пламя огня давало необычный свет, более яркий, чем от обычного пламени, как свет горящего факела, внезапно освещающего дом, как будто вдруг начался пожар. Поэтому, чтобы в будущем не были обмануты, наблюдая полную трансформацию, как лунную, так и солнечную, я их [эти книги] обратил в пепел, ибо неподкупные все узнают и под землей, с помощью оккультных волн. Но что касается того труда, который я только что закончил, исходя из воли Божией, это я хочу тебе открыть: каким образом познать будущие события, далеко отбросив фантастические предположения. Эти события можно узнать, определив, в частности, те места, в которых сверхъестественное Божие откровение обращается к небесным конфигурациям, место и время определены добродетелью, оккультным могуществом, волею господней, присутствием которой токи времени вливаются в вечность, ибо ход [светил ] зависит от причины прошлой, настоящей и будущей, которые все открыты пониманию. Таким образом, сын мой, ты можешь легко, несмотря на твой нежный возраст, понять, что вещи, которые должны случиться, могут быть предсказаны ночным и небесным светом естественного происхождения, и духом пророчества: не потому, что я хочу себе присвоить звание пророка, но ибо мне, смертному, стоящему на земле и далекому от постижения небесного смысла, это дано откровением Божиим.

Я могу заблуждаться, ошибаться, разочаровываться, я больший грешник, чем кто-либо другой в этом мире, я подвержен всем людским недостаткам.