Анатэма   ::   Андреев Леонид Николаевич

Разве Давид был солдатом?

Бескрайний (вмешиваясь) . У Лейзера был старший брат, и был он мерзавец. И звали его Моисей.

Сура (вздыхая) . И звали его Моисей.

Бескрайний. И когда наступила пора отбывать воинскую повинность, Моисей убежал на итальянском пароходе. И на его место взяли Давида.

Сура (вздыхая) . Взяли Давида.

Анатэма. Какая несправедливость!

Бескрайний. А разве вы встречали на свете справедливость?

Анатэма. Конечно, встречал. Вы, по-видимому, очень несчастный человек, и вам все представляется в черном свете. Но вы увидите, вы очень скоро увидите, что справедливость существует. (Развязно.) Черт возьми, мне нечего делать, и я постоянно гуляю по миру, и ничего я не видел так много, как справедливости. Как вам сказать, госпожа Лейзер? – ее больше на земле, чем блох на хорошей собаке.

Сура (улыбаясь) . Но если ее так же трудно ловить, как блох…

Бескрайний. И если она кусается, как блохи…

Все смеются. Со стороны города идет измученный шарманщик, полуослепший от пыли и пота. Хочет пройти мимо, но вдруг в отчаянии останавливается и начинает играть что-то ужасное.

Сура. Проходите, пожалуйста, проходите. Нам не нужна музыка.

Шарманщик (играет) . И мне не нужна музыка.

Сура. Нам нечего подать вам. Проходите.

Шарманщик (играет) . Тогда я умру под музыку.

Анатэма (великодушно) . Прошу вас, госпожа Лейзер, дайте ему покушать и воды – я заплачу за все.

Сура. Какой вы добрый человек. Идите, музыкант, кушайте и пейте. Но только за воду я с вас ничего не возьму, пусть вода будет моя.

Шарманщик усаживается и жадно ест.

Анатэма (любезно) . Давно вы гуляете по миру, музыкант?

Шарманщик (угрюмо) . Раньше у меня была обезьяна… Музыка и обезьяна.

Обезьяну заели блохи, музыка стала свистеть, а я ищу дерево, где бы повеситься. Вот и все.

Прибегает девочка. Смотрит с любопытством на шарманщика, потом обращается к Сонке.

Девочка. Сонка, Рузя уже умер.

Сонка. Уже?

Девочка. Ну да, умер. Можно мне взять семечек?

Сонка (закрывая лавку) . Можно. Сура, если придет покупатель, скажите, что я завтра опять буду торговать, а то он подумает, что лавка совсем закрыта. Вы слыхали: Рузя умер.

Сура. Уже?

Девочка. Ну да, умер. А музыкант будет играть?

Анатэма шепчется с Сурой и что-то сует ей в руку.

Сура. Сонка, нате вам рубль, видите – рубль?

Бескрайний. Вот оно – счастье! Вчера курица, нынче рубль. Бери, Сонка!

Все с жадностью смотрят на серебряный рубль. Сонка с девочкой уходят.

Сура. Вы очень богаты, господин.

Анатэма (самодовольно) . Н-да! У меня большая практика – я адвокат.

Сура (быстро) . У Давида нет долгов.

Анатэма. О, я вовсе не за этим, госпожа Лейзер. Когда вы узнаете меня ближе, то вы увидите, что я только приношу, но не беру, только дарю, но не отнимаю.

Сура (с некоторым страхом) . Разве вы пришли от бога?

Анатэма. Было бы слишком много чести для меня и для вас, госпожа Лейзер, если б я пришел от бога. Нет, я от себя.

Подходит Наум, с удивлением смотрит на покупателя и устало садится на камень. Это высокий, худой юноша с птичьей грудью и большим, бледным носом.

Озирается.

Наум. Где же Роза?

Сура (шепотом) . Тише, она там. (Громко.) Ну, так как же, Наум, добыл ты кредит?

Наум (вяло) . Нет, мама, я не добыл кредита. Я начинаю умирать, мама:

всем жарко, а мне очень холодно; и я потею, но пот у меня холодный. Я встретил Сонку – Рузя уже умер?

Сура. Ты еще поживешь, Наум, ты еще поживешь.

Наум (вяло) . Да, я еще поживу. Что же не идет отец? Ему уже пора идти.

Сура. Чисти селедку, Роза. Вот этот господин уже давно ждет Давида, а Давида все нет.

Наум. Зачем?

Сура. Не знаю, Наум. Если пришел, значит, нужно.

Молчание.

Наум. Мама, я больше не буду добывать кредит. Я буду с отцом ходить на берег моря. Мне уже настало время спросить бога о моей судьбе.

Сура.