С мертвых не спросишь   ::   Лайл Гэвин

---------------------------------------------

Гэвин Лайл

С мертвых не спросишь

1

Раздался всего один выстрел, и мне показалось, что я даже слышал звук, с которым пуля вошла в его тело. Я бросился ничком на мостовую и вытянул вперед руку с пистолетом, целясь в крайнюю колонну. Из-за угла, из переулка, донесся частый топот – бежал не один человек. Поднявшись на ноги, я различил стон Фенвика, а следом – громкий хрип.

После выстрела он осел, привалившись к "ситроену". Спереди на его пальто было лишь несколько красных пятен, но когда я провел рукой по спине, она вся оказалась в крови – выходное отверстие пуля изрядно разворотила. Кое-где приоткрылись ставни, мелькнул свет, а какой-то храбрец из местных жителей даже высунулся наружу – во Франции так редко поступают, услышав стрельбу на улице.

Я закричал что было сил:

– Полицию! Телефон! Доктора!

Как же по-французски "скорая помощь"? Черт возьми, да почти как по-английски.

– Амбуланс!

Фигура в окне исчезла – может быть, меня все же поняли? Фенвик снова захрипел, изо рта у него хлынула кровь. Черт, что же делать? Внутреннее кровотечение должно быть еще сильнее. В конце концов я просто прижал к его спине носовой платок и стал поддерживать голову. Вой сирен раздался, когда он уже умер.

Поблизости оказалась водосточная решетка. До приезда полиции я успел просунуть сквозь нее свой пистолет и кобуру. Купить новую кобуру нетрудно – куда сложнее достать другой "вальтер", приспособленный под укороченный патрон 38 калибра. Потом я достал из кармана Фенвика ключи от машины и забрал прямоугольный плоский сверток, который он все еще сжимал в руках.

Через пять минут все кругом залил свет фар полицейских автомобилей, расположившихся по кругу, перекрыв все пути отхода. Я показал инспектору полиции, довольно прилично владевшему английским, откуда, как мне показалось, стреляли.

– Всего один выстрел?

– Да, всего один.

Инспектору это явно не понравилось – так же, как и мне. Впрочем, я не стал делиться своими соображениями.

Он стоял, внимательно осматривая мостовую и похлопывая моим паспортом по руке. Потом вдруг устремился к блеснувшему у стены кусочку латуни. Затем вернул мне паспорт и свистнул, подзывая сотрудников. Те подобрали найденную гильзу и обвели место находки мелом.

– Девять миллиметров, – заметил кто-то, но, встретив взгляд инспектора, поспешно удалился, торжественно держа перед собой карандаш с гильзой.

– Значит, вы встретили мсье Фенвика только на автомобильном пароме? – спросил инспектор.

– Совершенно верно. Он узнал, что я направляюсь в Аррас и сам предложил меня подвезти. Он собирался ехать в Париж.

Не часто мне удавалось в каких-то трех предложениях намешать столько лжи.

Но инспектор молча кивнул. Полицейские еще не обыскивали ни меня, ни Фенвика – это еще предстояло – и ничего не знали о ключах от автомобиля.

– Зачем вы прибыли в Аррас?

– Собирался посетить места сражений Первой мировой войны. Где-то неподалеку похоронен мой дед.

А вот это было чистой правдой.

– Вы любили своего деда? – поинтересовался он.

– Ну как сказать? Он погиб за пятнадцать лет до моего рождения.

Губы инспектора дрогнули в усмешке. Обычный вопрос с подвохом. Впрочем, допрос был еще впереди – и уже недолго оставалось его дожидаться.

Я показал ему руку, залитую кровью Фенвика.

– Нельзя попросить кого-нибудь из врачей это смыть?

Инспектор покосился в залитый светом круг, где врачи скорой помощи все еще ждали, когда закончится фотографирование тела Фенвика, и кивнул.

– Да, разумеется.

У него не было насчет меня никаких подозрений – со всяком случае, пока.

Я вошел в освещенный круг и попросил врача протереть мне руку спиртом.