С прицелом на убийство   ::   Флеминг Ян

Во-первых, потому что напитки там действительно были крепкие, и, во-вторых, потому что в свой первый визит в Париж, когда ему едва исполнилось шестнадцать, он сделал то, к чему призывала реклама этого бара в газете "Континентел дейли мейл", - сказал шоферу такси: "Сэнк рю дю ну". С этого начался один из самых незабываемых вечеров в его жизни, который кончился тем, что он потерял невинность и бумажник почти одновременно. А обедать Бонд ходил только в самые шикарные рестораны "Вефур", "Канетон", "Лука-Картон" иди "Кошон д'Ор". Он считал, что эти рестораны, что бы ни говорил справочник "Мишелин" о ресторанах "Тур д'Аржан", "Максим" и им подобных, не утратили своего блеска, несмотря на обилие чеков и долларов, оставленных в них. В любом случае он предпочитал их кухню. После обеда он обычно направлялся на площадь Пигаль, дабы посмотреть, что там еще может с ним произойти. Когда, как обычно, ничего особенного не случалось, он шел пешком по улицам Парижа до Северного вокзала, приходил домой и ложился спать.

Сегодня вечером Бонд решил выйти за рамки этого рутинного времяпрепровождения и устроить себе настоящий старомодный праздник. Он ехал через Париж после провалившегося задания на австро-венгерской границе. Бонда специально направили из Лондона руководить операцией и контролировать действия начальника поста "V". Это решение, конечно, не могло понравиться венскому персоналу поста. Произошли недоразумения - намеренные. В пограничной минной зоне погиб человек. Теперь начнет работу следственная комиссия. Бонд должен был вернуться в Лондон на следующий день, чтобы доложить о случившемся, и эта мысль угнетала его. Сегодня был такой прекрасный день - один из тех, когда почти начинаешь верить, что Париж красив и весел, - и Бонд решил дать городу последний шанс. Он найдет себе девушку, стоящий вариант, пригласит ее на обед в какое-нибудь фантастическое место в Буа, наподобие "Арменонвилля". Дабы сразу избежать ее вопрошающего выражения лица - деньги всегда вперед, - он как можно скорее даст ей пятьдесят тысяч франков. Потом непременно скажет: "Я хотел бы называть тебя Донатьенна или Соланж, потому что именно эти имена созвучны моему настроению и этому вечеру. Представь, что мы давно знакомы, и ты одолжила мне эту сумму, так как я был в затруднительном положении. Вот эти деньги, а теперь расскажем друг другу все, что с нами происходило с тех пор, как мы виделись в последний раз в Сант-Тропе год назад. А пока - вот меню и карта вин, можешь выбрать все, от чего мгновенно станешь счастливой и толстой". И ей сразу станет легче при мысли о том, что на сей раз не придется прикладывать никаких усилий, она засмеется и скажет: "Но, Джеймс, я не хочу толстеть". И вот так начнут они с мифа "Весенний Париж", и Бонд не станет напиваться, но проявит неподдельный интерес и к самой девушке, и ко всему, что она будет говорить. И Бог мой, он не окажется виноват, когда к концу дня выяснится, что от древней сказки "Хорошее времяпрепровождение в Париже" не останется и следа.

Сидя "У Фуке" и ожидая свой коктейль "Американо". Бонд улыбался этим безумным мыслям. Он знал, что просто фантазирует, находя занимательной мысль о том, что еще сведет счеты с городом, который ненавидел с военных лет. С 1945 года у него не было ни одного счастливого дня в Париже. И дело не в том, что сей город продажный. Многие города нисколько не лучше. Но у Парижа нет сердца - он заложен туристам, заложен русским, румынам и болгарам, заложен подонкам со всего мира, которые постепенно захватили этот населенный пункт. И город, конечно, заложен немцам. Это видно в глазах людей - угрюмых, завистливых, стыдливых. Архитектура! Бонд взглянул через дорогу на ряды черных полированных машин, ослепительно блестящих на солнце. Повсюду так же, как на Елисейских полях.