Без вины виноватые   ::   Островский Александр Николаевич

Ах, он невыносим, невозможен! У него острый и злой язык и самый дурной характер; как только артисты сойдутся вместе, особенно если ему попадет лишняя рюмка, так и пошел, и пошел… и уж непременно придерется к кому-нибудь. А какие он вещи говорит женщинам! Невыносимо, невыносимо! Так бы вот и убила его.

Дудукин . Обижает вас, сочиняет про вас небылицу, выдумывает? За это действительно убить следует.

Коринкина . Да положим, что и не выдумывает; пожалуй, все это правда, что он говорит; да зачем? Кто его просит? Он моложе всех в труппе, ему ли учить! Мы собираемся, чтоб провести время весело, а совсем не затем, чтоб слушать его проповеди. Коли что знаешь, так и знай про себя. Он только отравляет наше общество. Как я рада буду, если мы от него отделаемся. Такой молодой, еще совсем мальчик, и такой раздражительный!

Дудукин . Раздражали его, так он стал раздражительный. А ему-то самому жизнь сладка ли, спросите?

Коринкина . Пожалуйста, не заступайтесь. Вы здесь останетесь, конечно? Вот вам полчаса сроку для разговоров с Кручининой, впрочем, и четверти часа довольно. Потом заедете за моими ботинками в магазин и в кондитерскую за конфектами, и в двенадцать часов чтоб у меня, ни раньше, ни позже! Слышите, в двенадцать часов! Если вы опоздаете хоть пять минут, то дверь будет заперта для вас.

Дудукин . И надолго?

Коринкина . Навсегда. Я с вами затолковалась, а меня Миловзоров на дрожках дожидается.

Дудукин . Без провожатых не можете?

Коринкина . Уж не ревность ли? Вот еще новости! Ведь он у нас первый любовник в театре; мы с ним каждый день в любви объясняемся; пора бы вам привыкнуть.

Дудукин . Так уж пускай бы он вашим любовником только на сцене и оставался. Вы в провожатые лучше комиков берите, с ними веселее.

Коринкина . Это вам веселье-то нужно, вы только пустяками и занимаетесь, а я женщина серьезная. Так сказано вам, что в двенадцать часов, чтоб так и было. До свиданья.

Дудукин . Ну, что уж, на крыльях прилечу!

Коринкина уходит. Входит Иван .



Явление третье



Дудукин , Иван , потом Кручинина .

Иван . Елена Ивановна приехали.

Дудукин . Вот и прекрасно.

Входит Кручинина .

Кручинина . Нил Стратоныч, очень рада вас видеть. Извините, я вас на минуточку оставлю, шляпку сниму.

Иван . Тут артисты вас два раза спрашивали.

Кручинина . Какие?

Иван . Не так чтобы очень, не из первых сортов.

Кручинина . Где ж они?

Иван . Здесь, на биллиарде играют.

Кручинина . Ну, пускай играют, пригласи их после. (Уходит в дверь направо.)

Дудукин . Как же тебе, братец, не стыдно: ты артистов не знаешь.

Иван . Как их? О, чтоб… И помнил, да забыл. Один-то даже в чужом пальте, не по росту ему, с большого человека надето.

Дудукин . Шмага?

Иван . Он, он самый.

Входит Кручинина . Иван уходит.

Кручинина . Как вам не стыдно, Нил Стратоныч! Вы опять с приношениями, вы меня уж очень балуете. Мне, право, совестно; каждый день что-нибудь; вот сегодня чаю, икры привезли.

Дудукин . Да ведь надо же вам чем-нибудь питаться; гостиницы у нас в плохом состоянии. А что такое эти безделки: чай, да икра, да и все наши букеты и лавры. Об них и говорить-то не стоит. Все это очень малая плата за то счастье, за те наслаждения, которые вы нам доставляете своим талантом.

Кручинина . Все говорят, что вы очень добрый человек.

Дудукин . Это во мне есть, только ведь это качество наследственное, от родителей, а моей заслуги тут никакой нет-с. Да ведь это дарование не очень важное! Если б и доброты-то во мне не было, так куда ж бы я годился!

Кручинина . Нет, хорошее качество, хорошее.

Дудукин . Дешевенькое-с, мне оно никакого труда не стоит.

Кручинина . Тем-то оно и дорого.

Дудукин . Уж это вам как угодно, спорить не смею.