Чудак-человек   ::   Азерников Валентин Захарович

И его объективная ценность в условиях сужения рынка сбыта повысилась.

Марья. Ну а если у меня нет к нему такого же, как у него, чувства?

Родитель. В браке, когда нет другого чувства, выручает чувство юмора.

Родительница. Да.

Марья. А что, интересно, вас, дорогие родители, выручало? С юмором у вас не больно-то.

Родительница. Не груби. У нас любовь была.

Марья. Тогда почему же вы меня заставляете?

Родительница. Мы могли ждать друг друга – у нас не было распределения. Не будь ребенком, хватит с нас твоего Ивана.

Родитель. Мужей может быть несколько, а распределение бывает только раз.

Родительница. Одно дело – ехать на край света за любимым, а другое – за дипломом. Разница?

Марья. А где гарантия, что меня оставят здесь, если я распишусь с ним?

Родительница. В его табу. Он молодой специалист, его три года трогать нельзя.

Марья. А вас не смущает, что я должна буду спать с человеком, которого недостаточно люблю?

Родительница. Ну при чем здесь спать?

Родитель. Ну при чем здесь сон?

Родительница. У тебя госэкзамены на носу.

Марья. А потом?

Родительница. Когда – потом?

Марья. После экзаменов.

Родитель. А потом надо будет объяснить ему, что несколько, так сказать, ирреальный характер ваших матримониальных отношений обусловлен суровой реальностью.

Марья. Иными словами, что наш брак – фиктивный.

Родительница. Фиктивный, дефективный – дело не в терминологии. Он любит тебя, он должен понять.

Марья. Меня или вас?

Родительница. Тебя. Он же не нас любит.

Родитель. Пока еще.

Марья. И вы хотите, чтобы я ему предложила брак по распределению?

Родительница. Но для него он ведь будет по любви!

Марья. Нет, ни за что.

Родительница. Ну конечно, всю черную работу должны делать родители.

Родитель. Даже по устройству твоего светлого будущего.

Родительница. Ну что ж, звони ему, проси пожаловать, скажи, родители свататься приглашают.

Входит Муромцев.

Муромцев. Здравствуйте, вы просили прийти?

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ



Та же декорация. На двери – табличка: «Начальник цеха». За столом – цеховое начальство, около стола стоит Муромцев, вынимая из портфеля кипу чертежей и тетрадей. По мере того как растет гора бумаг на столе, цеховое начальство приподнимается, чтобы не быть закрытым, пока не встает совсем.

Цеховое начальство. Что это?

Муромцев. Это я тут одну идейку подработал.

Цеховое начальство. Ку?

Муромцев. Что – ку?

Цеховое начальство. Уменьшительный суффикс. Идейку?

Муромцев. А-а, ну не знаю, это как выйдет. Может, и не ку.

Цеховое начальство. Ты думаешь, это кто-нибудь сможет осилить?

Муромцев. То, что один человек в состоянии написать другой человек в состоянии прочесть.

Цеховое начальство. Ты в этом уверен?

Муромцев. Это элементарная истина.

Цеховое начальство. Так… А ты у завкадрами был?

Муромцев. Был.

Цеховое начальство. Ну и что?

Муромцев. Очень милый человек. Предложил даже раньше срока отпуск.

Цеховое начальство. Ну и что ты?

Муромцев. Не могу я сейчас идти. Вот – идея. Пока не решим с ней, не могу.

Цеховое начальство. Ты что хочешь, первые пять лет без отпуска работать?

Муромцев. Ну что вы, тут же дел на пару дней всего.

Цеховое начальство. Ты конституцию читал?

Муромцев. Конечно.

Цеховое начальство. Чью?

Муромцев. Нашу.

Цеховое начальство. Так вот ты помнишь, что там записано? Что каждый гражданин имеет право на отдых.

Муромцев. Помню. Но я еще не устал.

Цеховое начальство. А мы?

Муромцев. Что – вы?

Цеховое начальство. Мы тоже не устали?

Муромцев. Я не знаю. А разве вам кто-нибудь мешает?

Цеховое начальство. Да как же я могу воспользоваться своим конституционным правом, когда ты завалил меня, всех нас своими предложениями? Мне уж даже цехом заниматься некогда.

Муромцев. Но ведь то, что я предлагаю, – это же и есть для цеха.

Цеховое начальство.