Девятая камена   ::   Брюсов Валерий

Нет, не могу безвольно сливаться с этим днем!

И смутно, как былые чертоги под холмом,

Сверкают сны, что снились в кипеньи молодом!

И втайне жаль, что нынче мне не пятнадцать лет,

Чтоб славить безраздумно, как юноша-поэт,

Мельканье красных флагов и красный, красный цвет!

3 марта 1917



СТОЛП ОГНЕННЫЙ



Не часто радует поэта

Судьба, являя перед ним

Внезапно — столп живого света,

Над краем вспыхнувший родным!

Такой же столп, во время оно,

Евреев по пустыне вел:

Был светоч он и оборона,

Был стяг в сраженьях и глагол!

При блеске дня — как облак некий,

Как факел огненный — в ночи,

Он направлял, чрез степь и реки,

В обетованный край — мечи.

Когда ж враги военным станом

Раскинулись в песках нагих,

Пред ними столп навис туманом:

Для этих — мрак, свет — для других!

И, с ужасом в преступном взоре,

Металась грозная толпа:

И конь и всадник сгибли в море,

При свете пламенном столпа.

Се — тот же столп пред нами светит,

В страну желанную ведет;

Спроси, где путь, — и он ответит,

Иди, — он пред тобой пойдет!

Наш яркий светоч, — тьмой и дымом

Он ослепил глаза врагов,

Они метались пред незримым,

Тонули в мгле морских валов.

Но путь далек! К обетованной

Еще мы не пришли земле,

Смотри же днем на столп туманный,

На огненный смотри во мгле!

Чтоб совершились ожиданья,

Мы соблюсти должны Завет:

Да не постигнут нас блужданья

Еще на сорок долгих лет!

О, страшно с высоты Хорива

Узреть блестящего тельца…

Пусть властью одного порыва,

Как ныне, бьются все сердца!

4 марта 1917



СВОБОДА И ВОЙНА



Свобода! Свобода! Восторженным кликом

Встревожены дали холодной страны:

Он властно звучит на раздольи великом

Созвучно с ручьями встающей весны.

Россия свободна! Лазурь голубее,

Живительней воздух, бурливей река…

И в новую жизнь бесконечной аллеей

Пред нами, приветно, раскрылись века.

Но разве сознанье не мучит, не давит,

Что, в радости марта, на празднике верб,

Весны и свободы не видит, не славит

Поляк, армянин, и бельгиец, и серб?

В угрюмых ущельях, за зеркалом Вана,

Чу! лязганье цепи, удар топора!

Там тысячи гибнут по слову султана,

Там пытки — забава, убийство — игра.

А дальше, из глуби Ускюба, с Моравы,

Не те же ли звоны, не тот же ли стон?

Там с ветром весенним лепечут дубравы

Не песенки страсти, — напев похорон.

В развалинах — башни Лувена и Гента,

Над родиной вольной — неистовый гнет…

Германских окопов железная лента

От мира отрезала целый народ,

А ближе! в родной нам, истерзанной Польше!

Нет воли всмотреться, немеет язык…

О, как же гордиться и праздновать дольше,

Катить по просторам восторженный клик?

Довольно! Не кончено дело свободы,

Не праздник пред нами, а подвиг и труд,

Покуда, в оковах, другие народы,

С надеждой на нас, избавления ждут!

22 марта 1917



ИЗ ДНЕВНИКА

1. ПОЛНО



Полно! Не впервые

Испытанья Рок

Подает России:

Беды все — на срок.

Мы татарской воле

Приносили дань:

Куликово поле

Положило грань.

Нас гнели поляки,

Властвуя Москвой;

Но зажег во мраке

Минин факел свой.

Орды Бонапарта

Нам ковали ков;

Но со снегом марта

Стаял след врагов.

Для великих далей

Вырастает Русь;

Что мы исчерпали

Их, — я не боюсь!

Знаю: ждет нас много

Новых светлых дней:

Чем трудней дорога,

Тем привал милей!

Июнь 1917



2. ПОТОП



Людское море всколыхнулось,

Взволновано до дна;

До высей горных круч коснулась

Взметенная волна,

Сломила яростным ударом

Твердыни старых плит,—

И ныне их теченьем ярым

Под шумы бури мчит.

Растет потоп… Но с небосвода,

Приосеняя прах,

Как арка радуги, свобода

Гласит о светлых днях.

Июнь 1917



ПРЕД ЗРЕЛИЩЕМ ВОЙНЫ

ОРЕЛ ДВУГЛАВЫЙ



Бывало, клекотом тревожа целый мир

И ясно озарен неугасимой славой,

С полуночной скалы взлетал в седой эфир

Орел двуглавый.

Перун Юпитера в своих когтях он нес

И сеял вкруг себя губительные громы,

Бросая на врагов, в час беспощадных гроз,

Огней изломы.

Но с диким кобчиком, за лакомый кусок

Поспорив у моря, вступил он в бой без чести,

И, клюнутый в крыло, угрюм, уныл и строг,

Сел на насесте.

Пусть рана зажила, — все помня о былом,

Он со скалы своей взлетать не смеет в долы,

Лишь подозрительно бросает взор кругом,

Страшась крамолы.