Евгений Онегин   ::   Пушкин Александр Сергеевич

Не внемля критике суровой,

Он вечно тот же, вечно новый,

Он звуки льет — они кипят,

Они текут, они горят,

Как поцелуи молодые,

Все в неге, в пламени любви,

Как зашипевшего Аи

Струя и брызги золотые...

Но, господа, позволено ль

С вином равнять do-re-mi-sol?











*









А только ль там очарований?

А разыскательный лорнет?

А закулисные свиданья?

А prima dona? а балет?

А ложа, где, красой блистая,

Негоциантка молодая,

Самолюбива и томна,

Толпой рабов окружена?

Она и внемлет и не внемлет

И каватине, и мольбам,

И шутке с лестью пополам...

А муж — в углу за нею дремлет,

Впросонках фора закричит,

Зевнет — и снова захрапит.











*









Финал гремит; пустеет зала;

Шумя, торопится разъезд;

Толпа на площадь побежала

При блеске фонарей и звезд,

Сыны Авзонии счастливой

Слегка поют мотив игривый,

Его невольно затвердив,

А мы ревем речитатив.

Но поздно. Тихо спит Одесса;

И бездыханна и тепла

Немая ночь. Луна взошла,

Прозрачно-легкая завеса

Объемлет небо. Всё молчит;

Лишь море Черное шумит.











*









Итак, я жил тогда в Одессе...















ДЕСЯТАЯ ГЛАВА







Расшифровка:









Вл слабый и лукавый

Плешивый щеголь враг труда

Нечаянно пригретый славой

Над нами цвал тогда













Его мы очень смирным знали

Когда ненаши повара

Орла двуглавого щипали

У Б шатра













Гроза 12 года

Настала — кто тут нам помог?

Остервение народа

Б, зима иль р б













Но бог помог — стал ропот ниже

И скоро силою вещей

Мы очутилися в П

А р ц главой ц













И чем жирнее чем тяжеле

О р глупый наш н

Скажи зачем ты в самом деле













Авось, о Шиболет народный

Тебе б я оду посвятил

Но стихоплет великородный

Меня уже предупредил

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Моря достались Албиону













Авось аренды забывая

Ханжа запрется в монастырь

Авось по манью

Семействам возвратит

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Авось дороги нам исправят













Сей муж судьбы, сей странник бранный

Пред кем унизились ц

Сей всадник Папою венчанный

Исчезнувший как тень зари

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Измучен казнию покоя













Тряслися грозно Пиренеи -

Волкан Неаполя пылал

Безрукий князь друзьям Мореи

Из К уж мигал

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Кинжал Л тень Б













Я всех уйму с моим народом

Наш ц в конгрессе говорил

А про тебя и в ус не дует

Ты А холоп

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .













Потешный полк Петра Титана

Дружина старых усачей

Предавших некогда

Свирепой шайке палачей













Р присм снова

И пуще ц пошел кутить

Но искра пламени иного

Уже издавна может быть













У них свои бывали сходки

Они за чашею вина

Они за рюмкой русской водки

Витийством резким знамениты

Сбирались члены сей семьи

У беспокойного Никиты













Друг Марса Вакха и Венеры

Тут Л дерзко предлагал

Свои решительные меры













Так было над Невою льдистой

Но там где ранее весна

Блестит над К тенистой











Черновики строф:









Друг Марса, Вакха и Венеры

Тут Лун дерзко предлагал

Свои решительные меры

И вдохновенно бормотал

Читал сво Ноэли Пу

Мела Як

Казалось молча обнажал

Цареубийственный кинжал

Одну Росси в мире виде

Преследуя свой идеал

Хромой Т им внимал

И слово: рабс ненавидя

Предвидел в сей толпе дворян

Освободителей крест













Так было над Невою льдистой

Не там, где ранее весна

Блестит над Каменкой тенистой

И над холмами Тульчина,

Где Витгенштейновы дружины

Днепром подмытые равнины

И степи Буга облегли

Дела [иные уж] пошли

Там П — для тир

И рать . . . . .