Фламенка   ::   Автор неизвестен

Как нет другой такой приятной,

120 Красивой, как сестра, и знатной,

Так будет наш прием ни с чьим

С времен Адама не сравним.

Сзовите всех друзей на пир,

С врагами заключите мир.

Клянусь, глава любого дома

В Германии - из-за приема

Охотней дом оставит свой,

Чем для прогулки верховой".

- "Любезный сын, рукой умелой,

130 Молю, все сам веди и делай.

Будь щедр дать в долг или в подарок.

Ста солов ждут - дай десять марок ,

Пять марок ждут - на десять множь,

И ты в достоинство войдешь".

- "Сеньор, посланья мы составим,

Гонцов стремительных направим:

Вблизи ли кто живет, вдали

Чтоб все на наш прием пришли".

Гонцов послали пятерых,

140 Был первым Саломон из них,

Еще Гиот, еще Роби,

Еще Жират, еще Коли.

И не сыскать через семь дней

Было по Фландрии по всей

Средь графов, герцогов, баронов

Не слышавшего их резонов,

Тем на прием увлечь способных,

Что не было ему подобных.

Любезны графовы призывы

150 К друзьям, к врагам - миролюбивы,

Чтоб званых не недоставало

И не являлся кто попало.

Сам Арчимбаут, собравшись, смог

Опередить на три дня срок.

Достойным званьем он привечен

"Благой сеньор"; учтиво встречен,

Честь воздана ему сполна.

Вдруг он Фламенку зрит: она

Воспламенила сердце в нем

160 Огнем любовным под замком

Нег столь пленительных, что пылу

Из плена тела не под силу

Уйти, и нет следа вовне,

Тогда как тело все в огне.

Он изнутри горел, но в дрожи

Снаружи стыл - с горячкой схоже

Вела себя его беда.

Он мог бы умереть тогда,

Лекарства быстрого не видя:

170 Его нашел он в чистом виде

И оказавшимся не гадким

На вкус, но столь благим и сладким,

Что человека в мире нет

Такого, чтобы много лет

Болеть сухоткой ног и рук,

Но после вылечиться вдруг

Тем средством - не был бы готов он;

Энц Арчимбаут, весьма взволнован,

Страдая от любовной хвори,

180 Мученья чувствовал и горе,

Не в силах ждать до воскресенья.

Аббат иль клирик исцеленье

Могли б дать в пятницу-субботу:

Отверг отсрочку б он и льготу

Будь индульгенций то покупка

Ибо в наклад была б уступка.

На Троицу, в субботу, вся

Собралась знать, и начался

Прием в Немуре, пышный, славный.

190 В Ланьи, в Провене сроду равный

Не выпал ярмарке успех,

Где бурый был и серый мех,

И шелк, и шерстяные ткани.

Явились богачи заране

Свершив кто восьмидневный путь,

Кто близкий - лишь бы чем хвастнуть.

И столько графов и комторов

Сошлось, вассалов и сеньоров,

Баронов - знатен и богат

200 Любой, и все блистать хотят

Что в городе для них нет мест:

Располагаются окрест

Они внутри большого круга,

Средь ослепительного луга.

На брусьях ставят и канатах

Палатки из полотнищ, взятых

С собой, беседки возводя

На случай ветра и дождя.

Всех: желтых, белых и багряных

210 В пять сотен пар шатров был стан их.

На шишках золотых орлы:

Лишь солнце выглянет из мглы,

Долина вся воспламенится.

Жонглеров там была станица:

Будь сердцем столь они кипучи,

Как были их слова летучи,

Дамаск им сдался бы тотчас.

Иссякнул в городе запас

Нарядов - все пошло туда.

220 Там можно было без труда

Дар получить любой, сказав:

"Прошу себе не я, но граф".

Прием роскошно был устроен.

Тот званья богача достоин,

Кто больше тратит на гостей.

Быть хочет каждый всех щедрей

И всем, кто примет, что-то дарит.

Не нынешний он вовсе скаред:

Один раз даст, и взятки гладки,

230 Вот благородство и в упадке.

Тому едва ль кто изумится,

К единой цели мир стремится,

И ведомо ли вам, к какой?

Порок отправил на покой

Все то, что с Благородством схоже.

Скончалась Доблесть, Радость тоже.

- Но почему? - А потому,

Что Стыд сам при смерти. - Ему

От Знанья ждать ли исцеленья?

240 Клянусь, что нет.